"Калевала".
Перевод Эйно Киуру и Армаса Мишина.
Песнь сорок вторая
Герои прибывают в Похьелу, и Вяйнямейнен сообщает, что они прибыли поделить сампо и что если им не отдадут его половины по-хорошему, они возьмут силой его полностью, с. 1-58. - Хозяйка Похьелы не желает отдавать сампо ни по-хорошему, ни по-плохому и собирает народ Похьелы для отпора, с. 59-64. - Вяйнямейнен берет в руки кантеле и музыкой усыпляет весь народ Похьелы. Затем вместе со своими соратниками идет смотреть сампо. Они вытаскивают его из каменной горы и переносят в свою лодку, с. 65-164. - Отправляются с сампо из Похьелы и спокойно плывут домой, с. 165-308. - На третий день хозяйка Похьелы, проснувшись, видит, что сампо увезено, и насылает густой туман, сильный ветер и другие невзгоды, чтобы остановить похитителей сампо, пока она не догонит их. В бурю новое кантеле Вяйнямейнена тонет в море, с. 309-562.
| |
Вековечный Вяйнямейнен,
мастер славный Илмаринен,
муж беспечный
Лемминкяйнен,
тот красивый Кавкомьели, |
| 5 |
продолжать свой путь решают
по открытым волнам моря
в то холодное селенье,
в вечно сумрачную Похью,
что героев поглощает, |
| 10 |
что мужей в пучине топит.
Кто ж теперь за весла сядет?
Славный мастер Илмаринен
будет загребным на лодке,
впереди за весла сядет, |
| 15 |
беззаботный Лемминкяйнен
сядет позади на весла.
Вековечный Вяйнямейнен
сам садится у кормила,
лодку в море направляет, |
| 20 |
через гребни волн проводит,
через бурное кипенье,
через мощные потоки,
челн ведет к причалам Похьи,
к пристаням давно знакомым.
|
| 25 |
Наконец туда добравшись,
наконец достигнув цели,
подняли ладью на берег,
смоляную грудь - на сушу,
лодку - на катки из стали, |
| 30 |
челн - на стапеля из меди.
Подошли они к жилищам,
поспешили в дом герои.
Любопытствует хозяйка,
спрашивает у вошедших: |
| 35 |
"Что за вести у героев,
у мужей какая новость?"
Вековечный Вяйнямейнен
так на это отвечает:
"У мужей о сампо вести, |
| 40 |
новость об узорной крышке.
Cампо мы делить явились,
крышкой пестрой
любоваться".
Тут сама хозяйка Похьи
так промолвила, сказала: |
| 45 |
"На двоих рябца не делят,
на троих не делят белку.
Хорошо вращаться сампо,
крышке расписной вертеться
в каменной пещере Похьи, |
| 50 |
в недрах медного утеса.
Хорошо и мне, хозяйке,
быть властительницей сампо".
Вековечный Вяйнямейнен
слово молвил, так заметил: |
| 55 |
"Если не отдашь нам доли,
не откажешь половины,
целиком возьмем мы сампо,
на корабль к себе утащим".
Ловхи, Похьелы хозяйка, |
| 60 |
прогневилась, возмутилась:
созвала народ всей Похьи,
крепких юношей с мечами,
ратников своих - с оружьем,
старцу Вяйно на погибель.
|
| 65 |
Вековечный Вяйнямейнен
в руки взял певучий короб,
принялся играть степенно,
заиграл герой красиво.
Все притихли, чтобы слушать, |
| 70 |
чтоб игрою наслаждаться.
Слушают мужи с охотой,
жены с ласковой улыбкой,
со слезой в глазу - герои,
парни - стоя на коленях.
|
| 75 |
Тут взяла людей усталость,
дрема весь народ сморила,
слушатели все забылись,
зрители все задремали -
дремлет юный, дремлет
старый |
| 80 |
от игры прекрасной Вяйно.
Тут уж мудрый Вяйнямейнен,
заклинатель вековечный,
сунул руку в глубь кармана,
в кошельке своем пошарил, |
| 85 |
вынул сонные иголки,
сном глаза людей намазал,
накрепко скрестил ресницы,
на замок защелкнул веки
сном сморенному народу, |
| 90 |
сладко дремлющим героям.
Долгий сон навел на Похью,
погрузил в большую дрему
Похьелы семью большую,
население деревни.
|
| 95 |
Добывать пустился сампо,
крышкой пестрой
любоваться,
в каменных подвалах Похьи,
в сердцевине медной вары
из-за девяти засовов, |
| 100 |
десяти замков надежных.
Вековечный Вяйнямейнен
начал тихо петь заклятье
перед дверью медной вары,
возле каменного замка: |
| 105 |
дрогнули ворота замка,
скрипнули стальные петли.
Сам кователь Илмаринен,
тот, что был вторым героем,
маслом все замки помазал, |
| 110 |
хорошо натер все петли,
чтобы дверь не скрежетала,
чтобы петли не скрипели.
Пальцами засовы отпер,
сбил киркой замки дверные, |
| 115 |
наземь брякнулись обломки,
двери прочные раскрылись.
Вековечный Вяйнямейнен
тут сказал слова такие:
"Ой ты, сын беспечный
Лемпи, |
| 120 |
ты, товарищ мой первейший,
вынеси скорее сампо,
выкорчуй с узором крышку!"
Тут беспечный
Лемминкяйнен,
тот красивый Кавкомьели, |
| 125 |
быстрый и без понуканья
и без похвалы проворный,
сампо вырывать пустился,
выносить с узором крышку.
Так сказал он, отправляясь, |
| 130 |
так промолвил, похваляясь:
"Сколько сил во мне,
в мужчине,
сколько мощи в сыне Укко,
сампо сдвинется настолько,
крышка пестрая сместится, |
| 135 |
лишь коснусь ногою правой,
правой пяткою дотронусь!"
Вот толкает Лемминкяйнен,
вот толкает, нажимает,
крепко сампо обнимает, |
| 140 |
на колени припадает:
нет, не двигается сампо,
крышка даже не кренится.
Корни сампо в землю
вгрызлись,
в глубину - на девять сажен. |
| 145 |
В Похье вырос бык
прекрасный.
Статью был великолепен,
очень крепок был боками,
мускулами - благороден.
Каждый рог длиной
был в сажень, |
| 150 |
морда - в полторы сажени.
Взял быка в траве высокой,
плуг нашел у края пашни,
выпахал им корни сампо,
крышки расписной крепленья, |
| 150 |
сдвинуться заставил сампо,
крышку пеструю - сместиться.
Вековечный Вяйнямейнен,
славный мастер Илмаринен,
муж беспечный Лемминкяйнен |
| 160 |
вынесли большое сампо
изнутри горы скалистой,
сердцевины медной вары.
На корабль перетащили,
погрузили сампо в лодку.
|
| 165 |
Вот уже и в лодке сампо,
в струге - крышка расписная.
Лодку на воду столкнули,
стодощатую - на волны,
погрузилась лодка в воду, |
| 170 |
в волны - до бортов высоких.
Тут вопрос кователь задал,
так сказал он, так промолвил:
"Мы куда доставим сампо,
отвезем в места какие |
| 175 |
из краев поганых этих,
из убогой этой Похьи?"
Вековечный Вяйнямейнен
так промолвил, так ответил:
"Мы туда доставим сампо, |
| 180 |
эту крышку расписную, -
на туманный берег мыса,
на далекий остров мглистый,
чтобы счастье там хранилось,
находилось там извечно. |
| 185 |
Есть там место небольшое,
есть земли одна полоска,
что не пахана плугами,
что не тронута мечами".
Вековечный Вяйнямейнен |
| 190 |
прочь отправился из Похьи,
в путь пустился с легким
сердцем,
с радостью - в края родные.
Приговаривал при этом:
"Отвернись, корабль,
от Похьи, |
| 195 |
носом стань к родному дому,
развернись кормой к чужому.
Ты баюкай, ветер, лодку,
погоняй, волна, кораблик,
нашим веслам помогайте, |
| 200 |
рулевому пособляйте
на большом морском
просторе,
на пространстве вод широких.
Если весла невелики,
загребные слабосильны, |
| 205 |
рулевые малорослы,
кормчие - и вовсе дети,
дай свои нам весла, Ахто,
лодку дай, воды хозяин,
весла дай из самых лучших, |
| 210 |
новый руль - из самых
крепких,
сам садись за весла, Ахто,
загребным устройся в лодке.
Пусть бежит челнок тесовый,
мчит с уключинами лодка, |
| 215 |
через бурное кипенье,
через мощные потоки!"
Вековечный Вяйнямейнен
правит лодкою по волнам,
сам кователь Илмаринен, |
| 220 |
с ним беспечный
Лемминкяйнен
веслами гребут усердно,
лодку двигают упорно
по морским просторам
ясным,
по широким гребням пенным.
|
| 225 |
Тут промолвил
Лемминкяйнен:
"Помню времена иные:
и гребцу воды хватало,
и певцу хватало песен.
Все сегодня по-другому: |
| 230 |
все не так, как было прежде:
пения не слышно в лодке,
ликования - на волнах!"
Вековечный Вяйнямейнен
слово молвил, так ответил: |
| 235 |
"Ни к чему на море пенье,
ликование на волнах!
Песня лени прибавляет,
пенье греблю замедляет.
Золотой лишь день упустим, |
| 240 |
темноту ночную встретим
на открытых этих водах,
на морских волнах
широких".
Тут беспечный
Лемминкяйнен
слово молвил, так заметил: |
| 245 |
"Время так и так проходит,
день чудесный пролетает,
незаметно ночь крадется,
тихо сумерки густеют,
хоть бы и не пел вовеки, |
| 250 |
никогда бы не мурлыкал".
Правил старый Вяйнямейнен
по хребтам просторов синих.
День проходит, два проходит,
вот на третий день поездки |
| 255 |
снова молвил Лемминкяйнен,
говорит слова такие:
"Что же не поешь ты, Вяйно,
не ликуешь, муж хороший,
доброе добывший сампо, |
| 260 |
верный путь пройти
сумевший?"
Вековечный Вяйнямейнен
так уверенно заметил:
"Рано пенью предаваться,
ликовать пока не время. |
| 265 |
Пенье было бы уместным,
ликование - приятным,
если б дверь своя виднелась,
слышалось ворот скрипенье".
Отвечает Лемминкяйнен: |
| 270 |
"Если б я кормилом правил,
я запел бы, я сумел бы,
ликовал бы, куковал бы.
Выпадет ли случай новый,
хватит ли тогда уменья?" |
| 275 |
Если петь ты сам не хочешь,
я примусь тогда за пенье!"
Тут беспечный Лемминкяйнен,
тот красивый Кавкомьели,
губы к пенью приготовил, |
| 280 |
звонкость голоса проверил,
напевать, несчастный, начал,
куковать, нескладный, взялся
голосом своим скрипучим,
глоткою своей шершавой.
|
| 285 |
Пел беспечный
Лемминкяйнен,
надрывался Кавкомьели,
рот дрожал, тряслась бородка,
содрогался подбородок.
Пенье слышалось далеко, |
| 290 |
разносился крик над морем,
до шести летел селений,
за семью звучал морями.
Там сидел журавль на кочке,
на болотном бугорочке, |
| 295 |
пересчитывал суставы,
поднимал при этом ноги.
Встрепенулся вдруг от крика,
от чудовищного пенья.
Сам издал он звук ужасный, |
| 300 |
испустил мотив поганый,
полетел журавль поспешно,
пересек всю Похью быстро,
прилетел туда, на место,
опустился на болото, |
| 305 |
снова закричал противно,
снова заорал сердито,
поднял на ноги всю Похью,
разбудил дурную силу. |
|
Поднялась хозяйка Похьи, |
| 310 |
прервала свой сон глубокий,
к скотному двору помчалась,
кинулась быстрей к амбарам.
Стадо в хлеве оглядела,
осмотрела все амбары: |
| 315 |
не украдены коровы,
не похищены припасы.
К каменной горе метнулась,
побежала к медной варе,
у дверей горы сказала: |
| 320 |
"До чего же я несчастна!
Здесь чужие побывали,
все запоры поломали,
распахнули все ворота,
все стальные петли сбили. |
| 325 |
Может быть, и сампо взяли,
унесли без разрешенья?"
Так и есть: украли сампо,
взяли крышку расписную,
утащили из пещеры, |
| 330 |
из подвала в медной варе,
из-за девяти запоров,
десяти засовов прочных.
Ловхи, Похьелы хозяйка,
очень сильно огорчилась, |
| 335 |
поняла: уходит сила,
власть былая убывает.
Деву мглы хозяйка молит:
"Утутар, тумана дева,
ситечком насей тумана, |
| 340 |
натруси погуще хмари,
нагони паров воздушных,
марево спусти на воду,
на простор морской широкий,
на открытое пространство, |
| 345 |
чтобы не проехал Вяйно,
не проплыл Увантолайнен.
Если этого не хватит,
Ику-Турсо - отпрыск Эйо,
высунь темечко из моря, |
| 350 |
голову свою - из глуби!
Уванто мужей повергни,
Калевы свали героев,
утопи в пучине моря
под глубокими волнами! |
| 355 |
В Похью отвези мне сампо,
не давай упасть из лодки.
Если этого не хватит,
ой ты, Укко, бог верховный,
золотой король небесный, |
| 360 |
ты, серебряный правитель,
сотвори погоду злую,
подними все силы неба,
ветра дай, воздвигни волны,
кораблю пошли навстречу, |
| 365 |
чтобы не проехал Вяйно,
не проплыл Увантолайнен.
Утутар, тумана дева,
надышала мглы на море,
напустила много хмари, |
| 370 |
продержала старца Вяйно
целых три кромешных ночи
в море синем, средь тумана,
чтоб до цели не добрался,
чтоб стоял на том же месте.
|
| 375 |
Отдохнув три темных ночи,
в синем море средь тумана,
молвил старый Вяйнямейнен,
так сказал он, так заметил:
"Даже худшего из худших, |
| 380 |
мужа сонного из сонных
погубить нельзя туманом,
одолеть густою хмарью".
Он провел мечом по морю,
полоснул клинком по волнам. |
| 385 |
Мед по следу заструился,
брызги сладкие взлетели.
В небеса туман поднялся,
мгла растаяла на небе.
Море снова стало ясным, |
| 390 |
волны - чистыми от хмари.
Море стало вновь великим,
мир предстал опять огромным.
Времени прошло немного,
протекло всего мгновенье, |
| 395 |
сильный шум раздался рядом,
плеск - у борта красной лодки,
высоко взбугрилась пена
возле лодки старца Вяйно.
Тут кователь Илмаринен |
| 400 |
испугался, ужаснулся:
кровь сошла с лица героя,
на щеках угас румянец.
Под накидкою укрылся,
с головою завернулся, |
| 405 |
заслонил лицо накидкой,
пологом прикрыл надежно.
Тут уж старый Вяйнямейнен
глянул на воду у борта,
на кипение у лодки - |
| 410 |
необычное увидел:
Ику-Турсо, Эйо отпрыск,
за бортом у красной лодки,
голову из моря поднял,
темя высунул из глуби. |
| 415 |
Вековечный Вяйнямейнен
ухватил за уши Турсо,
над водой его приподнял,
спрашивает, вопрошает,
говорит слова такие: |
| 420 |
"Ику-Турсо, отпрыск Эйо!
Ты зачем из моря вылез,
из волны зачем поднялся,
преградил дорогу людям,
сыну Калевы - к тому же?"
|
| 425 |
Ику-Турсо, отпрыск Эйо,
не обрадовался встрече,
не изведал он и страха,
не ответил мужу вовсе.
Вековечный Вяйнямейнен |
| 430 |
уточняет, повторяет,
в третий раз уже пытает:
"Ику-Турсо, отпрыск Эйо,
ты зачем из моря вылез,
из волны зачем поднялся?" |
| 435 |
Ику-Турсо, отпрыск Эйо,
лишь на третий раз
промолвил,
словом на слово ответил:
"Потому из моря вылез,
из волны затем поднялся, |
| 440 |
что задумал уничтожить
рода Калевы героев,
сампо в Похьелу доставить.
Если ж ты меня отпустишь,
жизнь поганую оставишь, |
| 445 |
людям заступать дороги
никогда уже не буду".
Вековечный Вяйнямейнен
выкинул беднягу в море,
вымолвил слова такие: |
| 450 |
"Ику-Турсо, отпрыск Эйо,
не вставай из моря больше,
из волны не поднимайся,
не мешай отныне людям,
не вставай на их дороге!"
|
| 455 |
С той поры уже вовеки
не встает из моря Турсо,
не мешает больше людям,
есть пока на небе месяц,
день сияет, солнце светит, |
| 460 |
мир вокруг такой прекрасный.
Тут уж старый Вяйнямейнен
снова челн вперед направил.
Времени прошло немного,
протекло одно мгновенье. |
| 465 |
Старец Укко, бог верховный,
сам воздушных сил хозяин,
повелел ветрам подняться,
непогоде разыграться.
Поднялись, подули ветры, |
| 470 |
непогода разыгралась,
ветер западный метался,
надрывался побережник,
всех сильней старался южный,
выл пронзительно восточный, |
| 475 |
зло рычал юго-восточный,
северный скулил ужасно.
Ветер сдул листву с деревьев,
хвою сбил с деревьев хвойных,
с вереска сорвал цветочки, |
| 480 |
семена - с травы засохшей,
поднял ил со дна морского
на поверхность вод
прозрачных.
Яростно шумели ветры,
лодку волны колотили, |
| 485 |
унесли из кости арфу,
кантеле из щучьих ребер
людям Велламо на радость,
Ахтоле самой - на счастье.
Ахто на волнах увидел, |
| 490 |
дети Ахто - меж волнами,
подобрали чудный короб,
унесли в свое жилище.
Огорчился старый Вяйно,
огорчился, прослезился, |
| 495 |
говорит слова такие:
"Сгинул мой чудесный короб,
канул инструмент любимый,
радость вечная исчезла!
Никогда уж не услышу, |
| 500 |
никогда на этом свете
зуба щучьего звучанье,
дивный голос рыбьей кости!"
Сам кователь Илмаринен
в сильное пришел унынье, |
| 505 |
так сказал он, так промолвил:
"Плохо сделал я, несчастный,
что отправился на море,
на просторы вод опасных,
встал на верткую жердинку, |
| 510 |
на дрожащую былинку.
Потрепал мне ветер кудри,
потаскала непогода,
бороду помяли вихри
и на этих бурных водах. |
| 515 |
Только мне не доводилось
испытать такие ветры,
бурю повидать такую,
волн таких изведать силу.
Отдан я на волю ветру, |
| 520 |
я на милость волн покинут".
Вековечный Вяйнямейнен
так при этом рассуждает:
"Нет причины плакать
в лодке,
горевать на прочном судне. |
| 525 |
Не помочь слезами горю,
плачем не помочь в печали".
Высказал слова такие,
так промолвил, так заметил:
"Запрети, вода, сыночкам, |
| 530 |
прикажи, волна, детишкам,
всем волнам, владыка Ахто,
Велламо, - народу моря,
чтобы в лодку не хлестали,
не кидались на опругу!
|
| 535 |
Улетай на небо, ветер,
поднимись повыше, к тучам,
к роду-племени родному,
к челяди своей, к семейству!
Не вали мой челн на воду, |
| 540 |
не круши корабль сосновый -
лучше лес вали под пашню,
сокрушай на сопках ели!"
Вот беспечный
Лемминкяйнен,
сам красивый Кавкомьели, |
| 545 |
слово молвил, так заметил:
"Прилети, орел из Турьи,
три возьми пера с собою, -
два пускай добавит ворон -
лодке утлой борт надставить, |
| 550 |
край челна повыше сделать!"
Укреплять борта принялся,
прибивать к краям набои,
все борта повыше сделал,
на сажень набои поднял, |
| 555 |
чтоб волной не заливало,
внутрь вода не попадала.
Высоты бортам довольно,
уж достаточно набоев, |
| 560 |
как бы лодку ни швыряло,
как бы челн волной ни било,
как пойдет по пенным
гребням,
по волнам морским помчится. |
Источник: http://kalevala.gov.karelia.ru/songs/song42.shtml |
