Так жил воитель смелый, не ведая забот, 
Покуда не услышал в свой час и свой черед 
О девушке бургундской, что так была мила. 
Она и счастье Зигфриду и горе принесла.

Ходил по многим странам слух о ее красе, 
За добрый нрав и разум ее хвалили все, 
И так везде пленяла мужчин молва о ней, 
Что не было у Гунтера отбою от гостей.

Но между тех, кто б с нею охотно в брак вступил, 
Никто Кримхильде не был настолько люб и мил, 
Чтоб в сердце королевны мог воцариться он:
Еще не знала девушка того, кто ей сужден.

Меж тем стал думать Зигфрид: кого в супруги взять? 
Кто б жениху такому решился отказать? 
Кто из знатнейших женщин не жаждал брака с ним? 
Недаром он Кримхильдою был так потом любим.

Он о любви все чаще мечтал день ото дня, 
И стали все упорней дружина и родня 
Твердить, чтоб в жены выбрал он ровню по рожденью. 
И Зигфрид так ответствовал на эти наставленья:

"С бургундской королевной хочу я в брак вступить - 
Ничья краса не может Кримхильдину затмить. 
Славнейший император, мечтай он о жене, 
Ее бы счел невестою, достойною вполне".

Весь двор пришел в волненье, узнав ответ его, 
И Зигмунд огорчился за сына своего. 
Старик-король боялся, что кончится бедой 
Любовь его наследника к бургундке молодой.

Когда ж поведал Зигмунд Зиглинде обо всем, 
Она загоревала об отпрыске своем:
Ей страх большой внушали бургунды искони. 
И сына отговаривать взялись вдвоем они.

Но молвил пылкий Зигфрид: "Мой дорогой отец, 
Уж лучше не пойду я вовеки под венец, 
Коль не могу жениться на той, кого люблю, 
И в этом, как ни гневайтесь, я вам не уступлю".

"Ну, раз ты так настойчив,- король в ответ ему,- 
Не стану я перечить желанью твоему 
И облегчу чем в силах тебе твои труды. 
Но помни: люди Гунтера спесивы и горды.

А смелый Хаген стоит всех прочих, взятых вместе. 
Ревниво он печется о королевской чести. 
Гляди, мой сын, чтоб ссоры у вас не вышло с ним, 
Коль мы к такой красавице посвататься решим".

Лишь усмехнулся Зигфрид: "Отец, да что мне в том? 
Коль я свою невесту не получу добром, 
Ее я силой вырву у братьев-королей, 
А земли их и подданных возьму в придачу к ней".

Король ему, нахмурясь: "Опасные слова!
А вдруг на Рейн к бургундам их донесет молва? 
Тогда тебе не видеть вовеки их страны:
Я знаю, Гунтер с Гернотом отважны и сильны.

К тому ж,- добавил Зигмунд,- я помню, сын мой милый, 
Что брать себе невесту не подобает силой. 
Но коль охрану хочешь ты взять с собой туда, 
Тебе надежных спутников сыщу я без труда".

Ответил королевич: "Иду я не в поход,
И мне с дружиной ехать к бургундам не расчет. 
Снискать любовь Кримхильды едва ль сумею я, 
Коль силою оружия ей навяжусь в мужья.

Нет, я ее добуду лишь доблестью своей.
Я еду сам-двенадцать к бургундам в Вормс за ней. 
А вас прошу пристойно одеть моих бойцов". 
Тут Зигмунд их пожаловал мехами двух цветов.

Заплакала Зиглинда, узнав про сватовство,- 
Так боязно ей стало за сына своего. 
А вдруг уже не будет ему пути назад? 
Вдруг жизни люди Гунтера ее дитя лишат?

Но он пошел в покои, где горевала мать, 
И начал королеву любовно утешать:
"Вам, матушка, о сыне лить слезы ни к чему. 
В бою с любым противником легко я верх возьму.

Вы лучше тех, кто едет со мною в край чужой, 
Снабдите на дорогу одеждою такой, 
В какой предстать бургундам мы без стыда могли бы, 
И вам скажу за это я великое спасибо".

Она в ответ: "Коль скоро стоишь ты на своем, 
Тебе не откажу я, дитя мое, ни в чем 
И дам такое платье всем спутникам твоим, 
Чтоб рыцари знатнейшие завидовали им".

Ей отдал королевич признательный поклон. 
"Со мной людей немного,- учтиво молвил он,- 
Нас будет лишь двенадцать. Сбирайте ж сына в путь. 
Мне на Кримхильду гордую не терпится взглянуть".

Созвала дам Зиглинда, а те, чтоб ей помочь, 
Прилежно за работой сидели день и ночь. 
И Зигфриду успели одежду к сроку сшить. 
Не внял он просьбам подданных поездку отложить.

Чтоб с честью сын покинул родной страны предел, 
Отец доспехом ратным снабдить его велел. 
Он ни кольчуг блестящих, ни шлемов, ни щитов 
Не пожалел для Зигфрида и для его бойцов.

Но вот приспело время к бургундам путь держать. 
Весь двор, стеня, собрался героя провожать. 
Кто знал, вернется ль Зигфрид домой, к родне своей? 
Кладь уложили путники на вьючных лошадей,

А сами ловко сели на скакунов лихих. 
Отделкой золотою сверкала сбруя их. 
Собой гордиться было к лицу таким бойцам. 
Сын попросил родителей: "Дозвольте ехать нам".

Те дозволенье дали, хотя их страх терзал, 
А Зигфрид на прощанье им ласково сказал:
"Напрасно не тревожьтесь, не плачьте обо мне. 
За жизнь мою вы можете спокойны быть вполне".

Душили слезы женщин, тоска гнела мужчин. 
Унынью предавались они не без причин:
Подсказывало сердце в тот миг, наверно, им, 
Что многим плакать предстоит по ближним и родным.

Застал в пути героев рассвет седьмого дня. 
Бойцы скакали к Вормсу, оружием звеня. 
Они тропой вдоль Рейна неслись во весь опор, 
И золотом поблескивал их воинский убор.

Все в прочных звонких шлемах, при каждом новый щит, 
Они являли взору великолепный вид. 
Мир не знавал им равных - столь дорогой наряд 
Носил любой, кто Зигфридом в Бургундию был взят.

До самых шпор свисало мечей их острие. 
Большого веса было у каждого копье, 
У Зигфрида же - ровно в две пяди толщиной. 
Легко броню распарывал конец его стальной.

У них и кони были красавцы хоть куда - 
Поперсие из шелка, злаченая узда. 
Народ глазеть сбегался на витязей чужих. 
Потом и люди Гунтера встречать явились их.

Вот рыцари к приезжим спешат со всех сторон 
И, как велит обычай, им отдают поклон. 
Щиты оруженосцы снимают с рук гостей 
И под уздцы заботливо берут их лошадей.

Коней усталых в стойла они уже ведут,
Но Зигфрид, витязь смелый, бургундов просит тут:
"Нет, нет, пусть наши кони останутся при нас. 
Мы снова в путь намерены пуститься сей же час.

Вы ж нам не откажите в услуге превеликой:
Хочу я знать, где Гунтер, Бургундии владыка.
Кому известно это, тому молчать не след".
И так промолвил Зигфриду один бургунд в ответ:

"Коль впрямь король вам нужен, как вы сейчас сказали, 
Его увидеть можно вон в том просторном зале. 
В кругу своей дружины он восседает там, 
Внимая многоопытным и доблестным мужам".

Меж тем шепнули вормсцы владыке своему, 
Что чужеземец знатный пожаловал к нему 
Со свитой в пышном платье, в сверкающей броне, 
А как их звать - не ведает никто во всей стране.

Осведомился Гунтер у всех, кто был кругом, 
Откуда эти люди в уборе дорогом - 
При каждом меч блестящий, широкий новый щит, 
И был он раздосадован, что двор в ответ молчит.

Но встал тут Ортвин Мецский и королю сказал 
(То был могучий воин и преданный вассал):
"Пускай мой дядя Хаген придет и бросит взгляд 
На незнакомых витязей, что у ворот стоят.

Уж он-то их узнает, ручаюсь в этом я. 
Недаром он объездил все страны и края". 
За Хагеном поспешно король послал гонцов, 
И витязь прибыл во дворец с толпой своих бойцов.

Спросил с поклоном Хаген, что королю угодно. 
"Явился в Вормс со свитой воитель благородный, 
А кто он - неизвестно. Взгляд на пришельцев бросьте. 
Быть может, вы нам скажете, откуда наши гости".

"Извольте",- молвил витязь, открыл окно во двор 
И в удальцов приезжих вперил свой острый взор. 
Их платьем и оружьем был Хаген восхищен. 
Но понял, что в Бургундии не мог их видеть он,

И молвил: "Эти люди, откуда б ни пришли, 
Иль королей посланцы, иль сами короли. 
У них на славу кони, да и наряд хорош. 
В них сразу знатных рыцарей по виду узнаешь.

Я вам,- добавил Хаген,- вполне могу ручаться, 
Хоть и не проходилось мне с Зигфридом встречаться, 
Что это он со свитой стоит перед дворцом. 
Себя он сразу выдает и статью и лицом.

О нем уже немало дошло до нас вестей. 
Сразил он нибелунгов, двух братьев-королей:
Из них был Шильбунг старшим и Нибелунг меньшим 
Тот бой затмил все подвиги, содеянные им.

Слыхал я, что без свиты, с конем своим сам-друг, 
Однажды ехал Зигфрид и гору видит вдруг, 
А под горой толпятся какие-то бойцы. 
Тогда еще не ведал он, кто эти храбрецы.

То были нибелунги, которые когда-то 
Там, на горе, в пещере, зарыли клад богатый, 
А ныне порешили достать и разделить. 
Могло такое зрелище любого удивить.

Подъехал витязь ближе к толпе бойцов чужих, 
И, путника приметив, вскричал один из них:
"Вон, Зигфрид Нидерландский, прославленный герой!.." 
Да, навидался удалец чудес под той горой!

Тут Шильбунг с Нибелунгом встречать его пошли. 
Вняв общему совету, просили короли, 
Чтоб клад отважный витязь делить им пособил, 
И были столь настойчивы, что Зигфрид уступил.

Там камней драгоценных была такая груда, 
Что их на ста подводах не увезли б оттуда, 
А золота, пожалуй, и более того. 
Таков был клад, и витязю пришлось делить его.

Меч нибелунгов взял он в награду за труды, 
Но помощью своею довел лишь до беды:
Остались недовольны два брата дележом 
И с Зигфридом рассорились, виня его во всем.

Хотя и охраняли особу королей 
Двенадцать великанов, лихих богатырей,- 
Что толку? Поднял Зигфрид свой Бальмунг, добрый меч, 
И великаньи головы в траву упали с плеч.

Семь сотен нибелунгов он истребил в бою, 
А те, кто помоложе, страшась за жизнь свою, 
Его молили слезно, чтоб соизволил впредь 
Он их землей и замками, как государь, владеть.

Затем воздал воитель двум братьям-королям, 
Хоть, жизни их лишая, чуть не погиб и сам:
С ним бой затеял Альбрих, мстя за своих господ, 
Но карлик поражение изведал в свой черед.

Не смог и он тягаться с противником таким. 
На гору победитель взлетел, как лев, за ним, 
Плащ-невидимку отнял, и в плен был Альбрих взят. 
Вот так во власти Зигфрида и оказался клад.

Расправившись со всеми, кто с ним вступил в сраженье, 
Распорядился витязь, чтоб клад на сохраненье 
В пещеру потайную был вновь перенесен, 
И Альбриха к сокровищу приставил стражем он.

А тот ему поклялся его слугою стать,-
Сказал владелец Тронье и продолжал опять:
- Таков отважный Зигфрид, храбрейший из мужей. 
Досель еще не видел мир бойца, его сильней.

Могу я и другое порассказать о нем.
Он страшного дракона убил своим мечом,
В крови его омылся и весь ороговел.
С тех пор чем ни рази его, он остается цел.

Быть должен принят с честью воитель молодой, 
Чтоб нам за нерадушье он не воздал враждой. 
Нехудо будет лаской того к себе привлечь, 
Кто совершает чудеса, пуская в ход свой меч".

Сказал могучий Гунтер: "Наш смелый Хаген прав. 
Все в госте обличает неукротимый нрав. 
Он в бой, судя по виду, готов вступить всегда. 
Ему навстречу надлежит мне выйти, господа".

"И это,- молвил Хаген,- для чести не урон. 
Ведь он не первый встречный, а королем рожден. 
К тому ж бойца такого к нам из чужой земли 
Дела не пустяковые, наверно, привели".

В ответ король бургундский: "Нам этот гость приятен:
Ведь мы теперь узнали, что он и смел и знатен.
Найдет он здесь почетный и ласковый прием".
И Гунтер вышел к Зигфриду со всем своим двором.

Бургундами учтиво был встречен знатный гость. 
Знавать людей радушней ему не довелось, 
И Гунтеру он отдал поклон от всей души 
За то, что с ним хозяева так были хороши.

Спросил король немедля: "Узнать хотел бы я, 
Как и зачем попали вы в здешние края. 
Что нужно, смелый Зигфрид, на Рейне в Вормсе вам?" 
И гость сказал хозяину: "Ответ охотно дам.

Слыхал в стране отцовской я от людей не раз, 
Что состоит немало лихих бойцов при вас. 
Любой король гордился б вассалами такими. 
И силами померяться мне захотелось с ними.

Рассказывают также, что храбры вы и сами, 
Что равного в бесстрашье вам нет меж королями. 
По сопредельным странам гремит о вас молва, 
И жажду убедиться я, насколь она права.

Как вы, я - тоже витязь, и ждет меня корона, 
Но доказать мне надо, что я достоин трона 
И что владеть по праву своей страной могу. 
Я ставлю честь и голову в залог, что вам не лгу.

Коль впрямь бойца отважней, чем вы, не видел свет, 
Я спрашивать не стану, согласны вы иль нет, 
А с вами бой затею и, если верх возьму, 
Все ваши земли с замками у вас поотниму".

Немало удивились король и двор его, 
Когда они узнали от гостя своего, 
Что он все достоянье отнять у них решил. 
Дружину возмущенную безмолвный гнев душил.

"Ну нет,- ответил Гунтер, Бургундии властитель,- 
Тем, чем владел так долго и с честью наш родитель, 
Вовеки чужеземцу не дам я завладеть 
Иль права зваться рыцарем лишен я буду впредь".

Упрямо молвил Зигфрид: "Я на своем стою, 
И коль меня оружьем не сломишь ты в бою, 
Я на престол твой сяду, как сядешь ты на мой, 
Коль скоро в силах справиться окажешься со мной.

Земель твоих бургундских мое наследье стоит. 
Так пусть число владений и подданных удвоит 
Тот, кто убьет другого и разрешит наш спор". 
Тут смелый Хаген с Гернотом вступили в разговор.

Воскликнул Гернот: "Что вы! Зачем нам враждовать? 
Не станем у другого мы землю отбивать - 
И без того обширна бургундская страна. 
По праву нам, как отчина, принадлежит она".

Своим ответом Гернот друзей разгневал так,
Что бросил Ортвин Мецский, прославленный смельчак:
"Мне миролюбье ваше не по душе пришлось. 
Ведь вызовом без повода нас всех обидел гость.

Пусть даже с целым войском он к нам сюда придет, 
А вас и ваших братьев покинет наш народ, 
С ним в одиночку биться я буду до конца 
И от привычки хвастаться отважу гордеца".

Воитель нидерландский от гнева покраснел:
"Тебе со мной тягаться не след, хоть ты и смел." 
Я - государь могучий, а ты - вассал простой. 
Не справиться и дюжине таких, как ты, со мной".

Меч вынул Ортвин Мецский движением одним - 
Ему недаром Хаген был дядею родным. 
Но сам боец из Тронье молчал, чем всех дивил. 
По счастью, Гернот Ортвина в тот миг остановил.

Воскликнул он: "Вам, Ортвин, сдержаться надлежит - 
Ведь Зигфрид нам пока что не причинил обид. 
Для нас почетней будет поладить с ним добром. 
Тогда мы не противника, а друга в нем найдем".

Могучий Хаген молвил: "Как каждый ваш вассал, 
Задет я нашим гостем: он ясно показал, 
Что с умыслом недобрым приехал к нам сюда, 
Хоть зла ему не сделали вы, наши господа".

Ответил смелый Зигфрид: "Коль не по нраву вам 
То, что сказал я, Хаген, здесь вашим господам, 
Придется вам увидеть, как под руку свою 
Возьму я всю Бургундию, а их сломлю в бою".

"Не допущу я ссоры",- вмешался Гернот тут 
И приказал вассалам, пусть все себя ведут 
Так, чтоб надменной речью гостей не раздражать. 
Притих и Зигфрид, устрашась Кримхильду потерять.

Промолвил Гернот: "Биться вам с нами не расчет. 
Ведь в том, что бесполезно цвет наших стран падет, 
Нам будет чести мало, вам тоже проку нет". 
И Зигфрид, отпрыск Зигмунда, сказал ему в ответ:

"Зачем так медлит Хаген и Ортвин поутих? 
Что ж на меня не двинут они друзей своих? 
Иль те боятся схватки и пыл их поостыл?" 
Бургунды не ответили - им Гернот запретил.

Сын Уты молвил снова: "Прошу вас гостем быть. 
Здесь вам и вашим людям все рады угодить. 
А я с родней своею всегда служить готов". 
И стал вином он потчевать могучих пришлецов.

Сказал державный Гунтер: "Попросите добром - 
И никогда отказа не встретите ни в чем. 
Все - жизнь и достоянье - мы отдадим за вас". 
Гнев господина Зигфрида от этих слов угас.

Приезжим снять доспехи бургунды помогли 
И лучшие покои в дворце им отвели. 
Там Зигфрида и свиту с дороги отдых ждал. 
С тех пор герой в Бургундии желанным гостем стал.

Тех почестей, какими его там осыпали, 
И тысячную долю я опишу едва ли. 
Он этим был обязан лишь доблестям своим:
Кто б Зигфриду ни встретился, все восхищались им.

Какой потехой ратной ни тешился бы двор, 
Был в каждой Зигфрид первым, всему наперекор. 
В метании ли копий, в бросании ль камней 
Он был любых соперников ловчее и сильней.

Когда же развлекались бойцы по вечерам 
Учтивою беседой в кругу прекрасных дам, 
Те глаз не отводили от гостя своего - 
Такою страстью искренней дышала речь его.

Он им во всех затеях всегда был рад помочь, 
Но сам лишь о Кримхильде мечтал и день и ночь, 
Да и она, хоть деву еще не видел он, 
Тайком все чаще думала, как смел он и силен.

Чуть во дворе потеху затеет молодежь, 
От окон королевну силком не оторвешь:
На рыцарские игры весь день глядит она, 
И больше никакая ей забава не нужна.

Узнай об этом Зигфрид, как витязь был бы рад, 
Что на него бросает Кримхильда теплый взгляд! 
Ведь он всем сердцем жаждал так пылко и давно, 
Чтоб было с милой свидеться ему разрешено.

Когда же прерывалась для отдыха игра 
И гость в толпе героев стоял среди двора, 
Отважный сын Зиглинды был так хорош собой, 
Что чувства нежные будил он в женщине любой.

Нередко думал Зигфрид: "Когда ж предлог найду я 
Воочию увидеть Кримхильду молодую? 
Ее люблю я пылко и здесь давно гощу, 
Но с ней еще не встретился и оттого грущу".

Когда ж объезд владений свершали короли, 
Они с собою брали весь цвет своей земли 
И - к горю королевны - сопровождал их гость. 
Не раз ему по девушке потосковать пришлось.

Вот так,- и я порукой в том, что молва не лжет,- 
В земле бургундов прожил воитель целый год, 
Но все еще не видел той, кем он был пленен, 
С кем счастье и страдание потом изведал он.