|
XLVIII
Гуннар поехал на тинг. У него
останавливалось много народу с востока, с побережья. Гуннар пригласил их
погостить у него на обратном пути с тинга. Ньяль и его сыновья тоже были на
тинге. Тинг был мирный.
Теперь надо рассказать о том, как
Халльгерд завела разговор с рабом Мелькольвом.
— Я
хочу послать тебя с поручением, — сказала она, — поезжай в Церковный Двор.
— Зачем
мне туда ехать? — спросил он.
— Украдешь
там два вьюка съестных припасов — сыру и масла, а затем подожжешь клеть, и все
подумают, что это случилось из-за небрежности, и никто не подумает, что была
кража.
Раб сказал:
— Совершал
я дурные поступки, но вором никогда не был.
— Послушать
только! — сказала она. — Ты, вор и убийца, строишь из себя честного человека!
Попробуй только не поехать, и я велю убить тебя.
Он знал, что если он не поедет, она
так и сделает. И вот он взял двух лошадей, покрыл их подвьючными попонами и
поехал в Церковный Двор. Собака не залаяла — она узнала его и побежала ему
навстречу. Потом он подъехал к клети, нагрузил сыром и маслом двух лошадей,
поджег клеть, а собаку убил. Он поехал вверх по Кривой Реке. Тут у него лопнул
ремень на обуви, и он взял нож и починил ремень. Но нож и пояс он забыл на этом
месте. Доехав до Конца Склона, он хватился ножа, но вернуться не решился. Он
отдал сыр и масло Халльгерд, и она была очень довольна.
Утром, когда люди в Церковном Дворе
встали, они увидели, что случилось. Тогда послали на тинг человека рассказать о
случившемся Откелю. Он принял весть спокойно и сказал, что это, наверно,
приключилось из-за того, что дом, в котором очаг, и клеть, стоят стена к стене.
Все решили, что так оно и было.
Вот люди стали разъезжаться с
тинга, и многие заехали в Конец Склона. Халльгерд поставила на стол еду, и
среди прочего — сыр и масло. Гуннар знал, что такой еды в доме не было, и спросил
Халльгерд, откуда это все.
— Оттуда,
откуда надо, — сказала она. — Не мужское это дело думать о том, что подается на
стол.
Гуннар рассердился и сказал:
— Значит,
я стал укрывателем краденого, — и ударил ее по щеке.
Она сказала, что запомнит пощечину и
отплатит при случае за нее. Она вышла во двор, и он с ней. Со столов все унесли
и подали мясо. Все решили, что это угощение, наверное, попало в дом честным
путем, и люди, ехавшие с тинга, отправились дальше.
| 
