LXXVIII

Ньяль был очень опечален смертью Гуннара, в печали были и сыновья Сигфуса. Они спросили Ньяля, можно ли предъявить иск по поводу убийства Гуннара или вообще начать тяжбу. Он ответил, что нельзя, раз Гуннар был объявлен вне закона, и что лучше унизить врагов, убив нескольких из них в отместку за Гуннара.

Насыпали курган, и в нем похоронили Гуннара сидя. Раннвейг не захотела, чтобы копье Гуннара положили в курган. Она сказала, что пусть лишь тот возьмет его в руки, кто захочет отомстить за Гунинара. К копью Гуннара поэтому никто не притронулся. Раннвейг была так зла на Халльгерд, что едва сдерживалась, чтобы не убить ее. Она говорила, что сын погиб из-за нее. Тогда Халльгерд переселилась на Каменную Реку со своим сыном Грани. Они поделили имущество: Хёгни получил землю в Конце Склона и все хозяйство там, а Грани получил земли, которые сдавались внаем.

Как-то раз случилось в Конце Склона, что пастух и работница гнали скот мимо Гуннарова кургана, и им почудилось, будто Гуннар веселится и поет в кургане. Они пошли домой и рассказали об этом матери Гуннара Раннвейг, а она велела передать это Ньялю. Они отправились на Бергторов Пригорок и рассказали о случившемся Ньялю. Он попросил их повторить рассказ три раза. После этого он долго вполголоса разговаривал со Скарпхедином. Тот взял свою секиру и отправился в Конец Склона. Хёгни и Раннвейг приняли его очень хорошо и очень обрадовались ему. Раннвейг попросила его погостить у них подольше, и он согласился. Он и Хёгни всегда были вместе. Хёгни был человек отважный и во всем искусный, но недоверчивый, и поэтому они не решились рассказать ему о том, что случилось.

Однажды Скарпхедин и Хёгни были на южной стороне Гуннарова кургана. Ярко светила луна, но иногда набегало облако. Им показалось, что курган раскрылся и что Гуннар повернулся в нем и смотрит на луну. Им почудилось, будто в кургане горят четыре огня, и в нем очень светло, и будто Гуннар весел, и лицо у него радостное. Он сказал вису, притом так громко, что его было бы слышно, даже если бы они стояли дальше:

Молвил отец Хёгни,
Посох богини павших,
Тот, чье сердце не знало
Страха на поле брани:
Вовек шлемоносный воин
В вихре дротов не дрогнет,
Скорее умрет, чем отступит,
Скорее умрет, чем отступит.

После этого курган закрылся.

— Ты бы поверил, если бы рассказали тебе такое? — спросил Скарпхедин.

— Поверил бы, — говорит тот, — если бы мне это рассказал Ньяль, потому что я слышал, что он никогда не говорит неправды.

— Неспроста, — говорит Скарпхедин, — Гуннар сам явился нам и сказал, что скорее бы умер, чем уступил врагам. Это он дает нам совет.

— Мне ничего не сделать, — говорит Хёгни, — без твоей помощи.

— Я не забыл, — говорит Скарпхедин, — как поступил Гуннар после убийства вашего родича Сигмунда. Сделаю все, что в моих силах. Ведь мой отец обещал Гуннару, что мы поможем тебе или его матери.

После этого они пошли домой, в Конец Склона.