"Калевала".
Перевод Эйно Киуру и Армаса Мишина.
Песнь седьмая
Много дней плавает Вяйнямейнен в открытом море. Его увидел орел и в благодарность за то, что Вяйнямейнен оставил расти для него березу среди пожога, взял его к себе на спину и отнес к берегу Похьелы. Вяйнямейнена подбирает хозяйка Похьелы, приводит к себе домой и хорошо с ним обходится, стихи 1-274. - Вяйнямейнен, однако, скучает по своим краям, и хозяйка Похьелы дает обещание не только отправить его домой, но и выдать за него свою дочку, если он выкует для Похьелы сампо, с. 275-322. - Вяйнямейнен обещает послать к ней кузнеца Илмаринена, чтобы тот выковал сампо, и получает от хозяйки Похьелы и сани, и лошадь, чтобы поехать домой, с. 323- 368.
| |
Вековечный Вяйнямейнен
по морским плывет просторам;
пнем качается еловым,
движется сосновым кряжем, |
| 5 |
по волнам шесть дней кочует,
летних шесть ночей блуждает,
впереди - лишь зыбь морская,
позади - лишь свод небесный.
Так еще провел две ночи, |
| 10 |
так два дня проплавал долгих.
Вот уже девятой ночью
через восемь дней, пожалуй,
стало тягостно бедняге,
тяжело, невыносимо - |
| 15 |
на ногах исчезли ногти,
стерлись на руках суставы.
Вот тогда-то Вяйнямейнен
произнес слова такие:
"Ах, какой я разнесчастный, |
| 20 |
разнесчастный, горемычный,
зря родимый край покинул,
прежние места оставил,
чтоб в ненастье оказаться,
в море день и ночь качаться, |
| 25 |
чтоб меня баюкал ветер,
бурные гоняли волны
по открытым этим водам,
по широкому простору.
Здесь мне зябко, неуютно, |
| 30 |
тягостно, невыносимо
постоянно жить на волнах,
на морском хребте качаться.
И совсем мне неизвестно,
как мне быть и что мне делать |
| 35 |
в этом возрасте преклонном,
в иссякающие годы:
на ветру ль свой дом поставить,
на воде ль срубить избушку?
На ветру свой дом поставлю, |
| 40 |
ветер - зыбкая опора;
на воде срублю избушку -
унесет избу волною".
Вот летит из Лаппи птица,
вот летит орел с восхода. |
| 45 |
Не из самых он огромных,
птица не из самых малых.
Бил одним крылом по морю,
ударял другим по небу,
вод морских хвостом касался, |
| 50 |
клювом колотил по лудам.
Полетал он, покружился,
осмотрелся, пригляделся -
Вяйнямейнена приметил
на морском пространстве синем: |
| 55 |
"Что ты делаешь средь моря,
как на волнах оказался?"
Вековечный Вяйнямейнен
произнес слова такие:
"Вот что делаю средь моря, |
| 60 |
как на волнах оказался:
ехал я за девой в Похью,
в Пиментолу - за невестой.
Ехал знай себе неспешно
по морской спокойной глади. |
| 65 |
Вот в один из дней прекрасных,
спозаранок как-то утром
прибыл я к заливу Луото,
к устью Йовколы приехал -
подо мной коня убили, |
| 70 |
самого убить хотели.
Вот я и свалился в воду,
пальцами уткнулся в волны,
чтоб меня баюкал ветер,
чтоб меня гоняли волны.
|
| 75 |
Тут дохнул северо-запад,
тут восток свирепо дунул,
далеко меня умчало,
унесло в просторы моря.
Много дней я здесь блуждаю, |
| 80 |
много здесь ночей кочую
средь морских просторов
вольных,
средь раздолья вод широких.
Я совсем теперь не знаю,
не догадываюсь даже, |
| 85 |
что за смерть меня настигнет,
что за гибель будет раньше:
то ль умру голодной смертью,
то ли под водою сгину".
Тут сказала птица неба: |
| 90 |
"Не горюй ты, не печалься,
заберись ко мне на спину,
стань у основанья перьев.
Подниму тебя из моря,
понесу, куда захочешь. |
| 95 |
Помню времена былые,
лучший день припоминаю:
жег ты Калевы подсеку,
Осмолы валил дубравы,
дерево стоять оставил, |
| 100 |
стройную одну березу,
где бы птицы отдыхали,
где б и мне местечко было".
Тут уж старый Вяйнямейнен
поднял голову из моря, |
| 105 |
выбрался из вод глубоких,
из волны герой поднялся,
на крыло орла взобрался,
стал у основанья перьев.
Вот орел, небесный житель, |
| 110 |
Вяйнямейнена уносит
по стезе ветров небесных,
по дороге суховеев,
в дальние пределы Похьи,
в край туманной Сариолы. |
| 115 |
Здесь орел оставил Вяйно,
сам поднялся в поднебесье.
Вот и плачет Вяйнямейнен,
вот и плачет, и стенает
здесь, на берегу у моря, |
| 120 |
тут, на месте безымянном,
на боках его - сто ссадин,
тыща - от ударов ветра,
бороденка потрепалась,
волосы свалялись в космы. |
| 125 |
Две-три ночи здесь проплакал,
столько же и дней, несчастный:
он не знал, не ведал вовсе,
по какой пойти дороге,
чтоб домой к себе вернуться, |
| 130 |
в край знакомый возвратиться,
в ту родимую сторонку,
в прежние места родные.
Похьи маленькая дева,
белокурая служанка, |
| 135 |
так договорилась с солнцем,
с солнцем ясным и с луною:
вместе утром подниматься,
в то же время пробуждаться.
Пробудилась чуть пораньше, |
| 140 |
до луны, до солнца встала,
до того, как крикнул кочет,
сын куриный кукарекнул.
Пять овец остричь успела,
шерсть шести уже скатала, |
| 145 |
наткала сукна из шерсти,
из сукна одежд нашила,
прежде чем взошло светило,
до того, как солнце встало.
Длинные столы помыла, |
| 150 |
подмела и пол широкий
голиком из тонких прутьев,
веником из свежих веток.
Замела метелкой мусор
в медный кузовок красивый, |
| 155 |
понесла его за двери,
по двору пошла на поле,
к дальнему пределу нивы,
к изгороди самой крайней,
там она на мусор встала. |
| 160 |
Вот прислушалась, вгляделась,
услыхала плач на море,
громкий ропот - за рекою.
Быстро к дому повернула,
в дом вошла без промедленья, |
| 165 |
так сказала, появившись,
так, войдя, проговорила:
"Слышала я плач у моря,
громкий ропот - за рекою".
Ловхи, Похьелы хозяйка, |
| 170 |
редкозубая старуха,
выбежала на подворье,
подошла к своим воротам,
чутко уши навострила,
молвила слова такие: |
| 175 |
"Этот плач - не плач ребенка,
этот плач - не жен стенанье,
так рыдают лишь герои,
с бородой мужчины ропщут".
Лодку на воду столкнула, |
| 180 |
трехтесинную - на волны,
начала грести поспешно,
и гребет сама, и правит,
к Вяйнямейнену стремится,
едет к плачущему мужу. |
| 185 |
Плачет, стонет
Вяйнямейнен,
Уванто жених рыдает
у речушки ивняковой,
среди зарослей черемух,
ус дрожит, уста трясутся, |
| 190 |
не дрожит лишь подбородок.
Молвила хозяйка Похьи,
изрекла слова такие:
"Ой-ой-ой, старик несчастный,
ты в края попал чужие!" |
| 195 |
Вековечный Вяйнямейнен
голову свою приподнял,
так сказал он, так промолвил:
"Сам уже давно я понял,
что попал в края чужие, |
| 200 |
в незнакомые пределы.
Был я дома лучше многих,
на родной земле известней".
Ловхи, Похьелы хозяйка,
изрекла слова такие: |
| 205 |
"Не позволишь ли спросить мне,
разузнать не разрешишь ли,
что за муж ты и откуда,
из каких героев будешь?"
Вековечный Вяйнямейнен |
| 210 |
так ответил, так промолвил:
"Называли меня прежде,
величали меня раньше
вечеров отрадой вечной
и певцом долины каждой |
| 215 |
там, на Вяйнолы полянах,
на опушках Калевалы.
Кем теперь я стал, несчастный,
вряд ли сам об этом знаю".
Ловхи, Похьелы хозяйка, |
| 220 |
изрекла слова такие:
"Поднимись, герой, из дола,
встань на новую дорогу,
мне печаль свою поведай,
расскажи о злоключеньях!"
|
| 225 |
Мужа умиротворила,
успокоила героя,
провела его до лодки,
на корму сопроводила.
Вот сама взялась за весла, |
| 230 |
принялась грести усердно
в Похью, поперек теченья.
Гостя в избу проводила,
там героя накормила,
обогрела, обсушила, |
| 235 |
долго Вяйно растирала,
мяла, ставила примочки,
наконец-то исцелила,
силы мужу возвратила.
Спрашивая, говорила, |
| 240 |
говорила, вопрошала:
"Что ж ты плакал, Вяйнямейнен,
причитал, Увантолайнен,
там, на самом гиблом месте,
возле моря на прибрежье?"
|
| 245 |
Вековечный Вяйнямейнен
слово молвил, так ответил:
"Есть причина, чтобы плакать,
повод - пребывать в печали.
Долго плавал я по морю, |
| 250 |
разгребал руками волны
на морской открытой глади,
на раздолье вод широких.
Вечно буду горько плакать,
горевать все годы жизни, |
| 255 |
что родной оставил берег,
из краев уплыл родимых
к этой двери незнакомой,
к этим чуждым мне воротам.
Ранят здесь меня деревья, |
| 260 |
ветки хвойные кусают,
каждая сечет береза,
каждая ольха стегает.
Мне знаком здесь только ветер,
только солнце мне родное |
| 265 |
в этих землях чужедальних,
у дверей, мне не знакомых".
Ловхи, Похьелы хозяйка,
говорит слова такие:
"Не печалься, Вяйнямейнен, |
| 270 |
не горюй, Увантолайнен,
будешь здесь ты жить
прекрасно,
чувствовать себя вольготно:
ешь лосося прямо с блюда,
ешь свинины сколько хочешь".
|
| 275 |
Вековечный Вяйнямейнен
сам сказал слова такие:
"Впрок нейдет еда чужая
даже в доме хлебосольном.
Муж в краю родимом лучше, |
| 280 |
выше он в родимом доме.
Если б дал мне Милосердный,
коль дозволил бы Создатель
поскорей домой вернуться,
в край родимый возвратиться! |
| 285 |
Лучше на земле родимой
из-под лаптя пить водицу,
чем в земле чужой, немилой
мед - из чаши золоченой".
Ловхи, Похьелы хозяйка, |
| 290 |
слово молвила, сказала:
"Что ты дашь за то в награду,
коль тебя домой доставлю,
отвезу к родному полю,
на тропу к родимой бане?" |
| 295 |
Молвил старый Вяйнямейнен:
"Что ты у меня попросишь,
коль на родину доставишь,
отвезешь к родному полю,
где своя поет кукушка, |
| 300 |
где свои щебечут птички?
Золота возьмешь ли меру,
шапку ль серебра попросишь?"
Ловхи, Похьелы хозяйка,
слово молвила, сказала: |
| 305 |
"Ой ты, умный Вяйнямейнен,
прорицатель вековечный,
мне ведь золота не надо,
серебра не надо вовсе:
золото - детей забава, |
| 310 |
серебро - краса на сбруе.
Сможешь ли сковать мне сампо,
расписную крышку сделать
из конца пера лебедки,
молока коровы ялой, |
| 315 |
из крупиночки ячменной,
из шерстиночки ягнячьей?
Я отдам тебе девицу,
дочь свою - за то в награду,
провожу в края родные, |
| 320 |
где твои щебечут птицы,
где петух поет родимый, -
на межу родного поля".
Вековечный Вяйнямейнен
слово молвил, так ответил: |
| 325 |
"Не смогу сковать я сампо,
расписную крышку сделать.
Отвези в края родные -
Илмаринена пришлю я,
выкует тебе он сампо, |
| 330 |
смастерит любую крышку,
укротит твою девицу,
доченьку твою утешит.
Он кузнец у нас умелый,
он искуснейший кователь: |
| 335 |
выковал когда-то небо,
крышку воздуха отстукал -
молота следов не видно,
не найти клещей отметин".
Ловхи, Похьелы хозяйка, |
| 340 |
так ответила, сказала:
"Дочь тому я отдала бы,
поручила бы родную,
кто мне выковал бы сампо,
сделал крышку расписную |
| 345 |
из конца пера лебедки,
молока коровы ялой,
из крупиночки ячменной,
из шерстиночки ягнячьей".
Запрягла гнедого в сани, |
| 350 |
в расписные заложила,
до кошевки проводила,
усадила Вяйно в сани,
на прощанье так сказала,
молвила слова такие: |
| 355 |
"Головы не задирай ты,
не смотри наверх, покуда
конь от бега не устанет
или вечер не наступит.
Если голову поднимешь, |
| 360 |
если ты наверх посмотришь,
ждет тебя твоя погибель,
на тебя падет несчастье".
Вековечный Вяйнямейнен
плеткою коня ударил, |
| 365 |
в путь льногривого понудил.
Вот он едет, поспешает,
из владений темной Похьи,
из туманной Сариолы. |
Источник: http://kalevala.gov.karelia.ru/songs/song7.shtml |
