Руна шестнадцатая

1. Вяйнямёйнен посылает Сампсу Пеллервойнена за деревом для лодки, заклинаниями делает из дерева лодку, но не находит для ее окончания трех слов.

2. Не найдя нигде слов, он отправляется в Туони, где его задерживают.

3. Вяйнямёйнен благодаря своему могуществу освобождается; вернувшись, предупреждает свой народ, чтобы никто не ходил в Туони по собственному желанию, и рассказывает, как тяжело и ужасно живут там люди, бывшие при жизни злыми.

Старый, верный Вяйнямёйнен,

Вековечный прорицатель,

Лодку вытесать задумал.

Хлопотал он сделать шлюпку

На мысочке, скрытом мглою,

На туманном островочке:

Только не было деревьев

И досок недоставало.

Кто же дерева достанет,

Кто стволы дубов доставит

Вяйнямёйнену для лодки,

Чтобы дно у лодки сделать?

Это Сампса, мальчик малый,

Пеллервойнен, сын поляны.

Он найдет ему деревьев,

Он стволы дубов доставит

Вяйнямёйнену для лодки,

Чтобы дно у лодки сделать.

Вот пошел он по дороге

На восточные поляны,

Подошел к горе, к другой он,

Подошел к горе и третьей:

Золотой топор он держит

С рукояткою из меди.

Тут осина повстречалась

Вышиною в три сажени.

Он хотел срубить осину,

Топором ее низринуть,

Но осина молвит слово,

Говорит ему поспешно:

"От меня чего ты хочешь,

Получить ты что желаешь?"

Молвит Сампса Пеллервойнен,

Отвечает он осине:

"Вот осина, что мне нужно,

Вот чего я здесь желаю:

Я ищу досок для лодки,

Для челна певцу деревьев".

Удивительно сказала

Стоветвистая осина:

"Потечет, утонет лодка,

Если будет из осины.

Пустотою ствол мой полон:

Ведь уж трижды в это лето

Червь протачивал мне сердце,

У корней моих ложился".

Слышит Сампса Пеллервойнен

И идет своей дорогой.

Он идет спокойным шагом

Прямо к северным полянам.

Встретил он сосну дорогой:

Вышиной сна в шесть сажен.

Топором сосну ударил.

Стукнул он сосну киркою,

Говорит слова такие:

"Будешь ли, сосна, пригодна

Вяйнямёйнену для лодки,

Будешь ли хорошим судном?"

И сосна так отвечает,

Громким голосом так молвит:

"Из меня челнок не выйдет,

Шестиреберная лодка.

Я испорчена давно уж:

Ведь ворона в это лето

Трижды каркала, лихая,

Каркала, на ветках сидя".

Слышит Сампса Пеллервойнен,

И пошел блуждать он дальше.

Он пошел спокойным шагом.

Вышел к области на юге:

Дуб дорогой повстречался,

Девять сажен дуб в обхвате.

Вопрошает он у дуба:

"Ты, мать‑дерево, быть может,

Годно на постройку судна,

На помост военной лодки?"

Дуб разумно отвечает,

И в ответ он молвит слово:

"Дерева во мне довольно,

Чтобы, сделать киль у лодки.

Статен я, без недостатков,

Пустоты внутри не знаю:

Ведь уж трижды в это лето,

В самый жаркий промежуток,

В грудь ко мне сходило солнце

И сиял в вершине месяц,

На ветвях кукушка пела,

Наверху сидели птички".

Слышит Сампса Пеллервойнен

И топоре плеча снимает,

Ударяет он по дубу,

Лезвием он рубит острым,

Скоро дерево он сносит,

Стройный дуб на землю валит.

Отрубил его вершину,

Разрубает ствол древесный

И для дна полоски рубит:

Нарубил досок без счету

На челнок певцу прекрасный,

Вяйнямёйнену на лодку.

Старый, верный Вяйнямёйнен,

Вековечный прорицатель,

Строит лодку заклинаньем;

Он челнок вбивает пеньем

Из кусков большого дуба,

Из частей его древесных.

Песню спел – и дно готово,

Спел еще – бока построил.

Третью песню спел – и сделал

Все уключины для весел,

У крепил концы у ребер

И сплотил их сторонами.

Были сплочены уж ребра,

Были связаны друг с другом ‑

Трех словечек не хватило,

Чтоб устроить в лодке рейки,

Чтоб на киле брус окончить.

Чтоб скорее борт приделать.

Старый, верный Вяйнямёйнен,

Вековечный прорицатель,

Говорит слова такие:

"Вот настали дни несчастья!

Не спустить челна на море,

Новой лодочки на водных.

Он подумал и размыслил,

Где найти ему три слова,

Получить те заклинанья:

Не в мозгах ли у касаток,

Не в мозгах ли лебединых,

Не в гусиных ли лопатках?

Он пошел искать три слова.

Лебедей убил он кучу

И гусей большое стадо,

Много ласточек убил он,

Но найти не может слова,

Не нашел он и полслова.

Он подумал и размыслил:

Не найдете ль сто словечек

В зобе летнего оленя

Иль во рту у белой белки?

Он пошел искать три слова,

Он пошел ловить заклятья;

Перебил табун оленей,

Настрелял он кучу белок,

Много разных слов находит,

Но помочь они не могут.

Он подумал и размыслил: :

Сотню слов найду, наверно,

Я у Туонелы в жилище,

В царстве Маналы подземном".

Он пошел, чтоб взять три. слова

В царстве, Маналы подземном.

Шел он быстрыми шагами,

Шел неделю чрез кустарник,

Через заросли – другую,

Можжевельником шел третью;

Остров Маналы он видит,

Туонелы он холм заметил.

Старый, верный Вяйнямейнен

Громкие голосом воскликнул

Там у Туонелы потока,

Маналы у вод глубоких:

"Дочка Туони, дай мне лодку,

Дай паром мне, дочка Маны,

Чтобы реку перейти мне,

Чрез пролив туда добраться".

Туони дочка‑невеличка,

Небольшая дева Маны,

На реке стирала платье

И белье там полоскала

Туонелы на черной речке,

Маналы у вод глубоких,

Говорит слова такие

И такие молвит речи:

Пригоню сюда я лодку,

Если скажешь ты причину,

По какой пришел к нам в царство,

Не похищенный болезнью,

Не убитый грозной смертью

И ничем не умерщвленный".

Старый, верный Вяйнямёйнен

Говорит слова такие:

"Туони сам меня доставил,

Притащил со света Мана".

Туони дочка‑невеличка,

Небольшая дева Маны,

Говорит слова такие:

"Болтуна вот я и вижу!

Если бы доставил Туони,

Притащил со света Мана,

Туони сам тебя принес бы,

Сам тебя тащил бы Мана.

Туони дал тебе бы шапку,

Дал бы Мана рукавицы.

Молви правду, Вяйнямёйнен:

В Маналу зачем пришел ты?"

Старый, верный Вяйнямёйнен

Говорит слова такие:

"Привело меня железо,

Сталь к вам в Туонелу толкнула".

Туони дочка‑невеличка,

Небольшая дочка Маны,

Говорит слова такие:

"Болтуна узнала скоро!

Привело б тебя железо,

Сталь бы в Туонелу толкнула,

То текла бы кровь по платью,

Шумно б красная струилась.

Молви правду, Вяйнямёйнен,

Хоть теперь ее скажи мне".

"В Маналу вода пригнала,

В Туонелу волна примчала".

Туони дочка‑невеличка,

Небольшая дева Маны,

Говорит слова такие:

"Вот опять лгуна я слышу!

Коль вода пригнала к Мане,

К Туонеле волна примчала,

То текла б вода по платью,

По одежде бы струилась.

Ты скажи открыто правду:

В Маналу зачем пришел ты?"

Снова старец Вяйнямёйнен

Деве той солгать решился:

"Сам огонь меня доставил,

С ним я в Маналу спустился".

Туони дочка‑невеличка,

Небольшая дева Маны,

Говорит слова такие:

"Ложь твою я вижу ясно:

Коль огонь привел бы к Мане,

Коль тебя пригнало пламя,

Спалены бы были кудри,

Борода бы опалилась.

О ты, старый Вяйнямёйнен;

Коль отсюда хочешь лодку,

Должен ты сказать всю правду,

Положить конец неправде:

В Маналу зачем пришел ты,

Не похищенный болезнью,

Не убитый грозной смертью

И ничем не умерщвленный?"

Молвил старый Вяйнямёйнен;

"Я солгал тебе немножко,

Не сказал тебе я правды.

Ну, теперь скажу наверно.

Я заклятьем сделал лодку,

Я челнок построил пеньем;

Пел я день и пел другой день,

Но на третий день сломал я

Санки дивного заклятья.

Я сломал полозья пенья,

В Маналу сюда спустился,

Чтобы взять себе буравчик,

Починить для песен санки,

Санки заново исправить.

Ну, теперь пошли мне лодку,

Твой паром пришли оттуда,

Чтоб я мог туда проехать,

Чрез пролив туда добраться!"

Дочка Туонелы бранится,

Дочка Маны разозлилась:

"О ты, глупый, сумасшедший,

Человек с рассудком слабым!

Без причины, без болезни

К Туони ты сюда спустился.

Шел бы лучше ты обратно,

Шел бы в собственную землю:

Многие сюда приходят,

Но немногие уходят.

Молвил старый Вяйнямейнен:

"Сомневаются пусть бабы,

А не муж, пусть самый слабый,

Не герой, пусть и поплоше!

Дочка Туонелы, дай лодку,

Дай паром мне, дочка Маны".

Дочка Маны едет в лодке,

Вяйнямёйнена седого

Чрез пролив переправляет,

Перевозит через реку,

Говорит слова такие:

"О ты, старый Вяйнямёйнен!

К Туони ты живой спустился,

Не умерший – в царство Маны!"

Вот и Туонелы хозяйка,

Старица жилища Маны,

Принесла, в сосуде пиво,

Держит кружку за две ручки„

Говорит слова такие:

«Выпей, старый Вяйнямёйнен!»

Старый, верный Вяйнямейнен

Осмотрел пивную кружку:

Там внутри кричат лягушки,

По краям лежат там черви.

Молвил он слова такие:

"Не затем сюда пришел я,

Чтоб у Маны пить из кружки,

Пить у Туони из сосуда.

Кто пьет пиво, тот пьянеет:

Кто пьянеет, часто гибнет".

Молвит Туонелы хозяйки:

"Слушай, старый Вяйнямейнен!

В Маналу зачем пришел ты,

В царство Маны, в царство мрака,

Прежде чем тебя позвал он,

Чем потребовал он, Мане?"

Молвит старый Вяйнямёйнен:

"Я себе там строил лодку,

Я челнок готовил новый;

Было нужно мне три слова,

Чтоб скрепить концы плотнее,

Чтоб покрыть корму у лодки.

Не нашел я трех словечек,

Не достал я их на свете.

Вот и в Туонелу собрался"

Вот и в Маналу пошел я,

Чтоб достать себе три слова,

Чтобы выучить заклятье".

Молвит Туонелы хозяйка,

Говорит слова такие:

"Туони слов тебе не скажет,

Мана мощью не наделит,

Ты отсюда уж не можешь

никогда в теченье жизни,

В дом родной к себе вернуться,

Выйти в собственную землю".

В сон героя погружает,

Отдыхать кладет пришельца"

На постели мягкой Туони.

Там лежит герой в дремоте,

В сон глубокий погруженный,

Лишь не спит одежда мужа.

Там была одна старуха

С острой челюстью отвислой,

Пряха ниток из железа,

Отливала нить из меди:

Сто сетей она напряла,

Сеток тысячи связала

Как‑то ночью, теплым летом,

Где‑то там, в воде на камне,'

В Туонеле один был старец,

У него три пальца было;

Из железа плел он сети,

Сети медные готовил:

Сто сетей наплел он, старый,

Сеток тысячу окончил

Той же ночью, теплым летом,

Там, в воде на том же камне.

Был там сын у Маны: пальцы ‑

Это крючья из железа;

Сто сетей он расставляет

В черном Туонелы проливе,

Поперек и вдоль их ставит,

Ставит наискось те сети,

Чтоб не вышел Вяйнямёйнен,

Чтоб не выскользнул друг моря

Никогда в теченье жизни

И пока сияет месяц

Из жилищ подземных Туони,

Из селений Маны мрачных.

Старый, верный Вяйнямёйнен

Говорит слова такие:

"Не пришла ль ко мне погибель,

Не обрушились ли беды

Здесь, в жилищах Туони черных,

В этом мрачном царстве Маны?"

Быстро облик свой меняет,

В новом облике явился:

Черный, он стремится в море,

Как камыш, идет в трясину.

Он ползет, как червь железный,

И скользит змеею черной

Через Туонелы потоки,

Через сто сетей у Маны.

Туони сын тут поднял пальцы,

Эти крючья из железа,

Вышел в утреннее время,

Посмотреть пошел он сети.

Там нашел форелей сотню,

Рыбок тысячу помельче,

Не нашел он только Вяйнё,

Не нашел он друга моря.

Старый, верный Вяйнямёйнен

Тут из Туонелы выходит,

Говорит слова такие

И такие речи молвит:

"Никогда, о бог мой добрый,

Никому не дозволяй ты

Своевольно быть у Маны,

К Туони в царство опускаться.

Многие туда приходят,

Но немногие уходят

Из жилищ подземных Туони,

Из селений Маны мрачной".

Дальше так он молвил слово,

Так сказал он молодежи,

Что теперь лишь подрастает,

Молодому поколенью:

"Никогда, сыны земные,

Никогда в теченье жизни

Не обидьте невиновных,

Зла не делайте невинным,

Чтоб не видеть вам возмездья

В сумрачных жилищах Туони!

Там одним виновным место,

Там одним порочным ложе:

Под горячими камнями,

Под пылающим утесом

И под сотканным покровом