Руна тридцать шестая

1. Куллерво снаряжается на войну и покидает родных; одной только матери не безразлично, куда он пойдет, умрет ли, останется ли в живых.

2. Он приходит в Унтамолу, убивает всех и сжигает жилища.

3. Возвращается домой, но дом его пуст, в живых на месте оказывается только старая черная собака, с которой он идет в лес, чтобы добыть себе пищи.

4. По дороге он попадает на то место, где соблазнил свою сестру, и убивает себя своим мечом.

Калервы сын, Куллервойнен,

Юноша в чулочках синих,

Собрался идти войною,

Снарядился для сраженья,

Наточил клинок блестящий,

Навострил у пики кончик.

Мать ему тогда сказала:

"Не ходи, сыночек милый,

Не ходи туда войною,

Где мечей железных много!

Кто воюет без причины,

Сгоряча вступает в битву,

Тот и жизнь в войне теряет,

Тот в сраженье погибает,

От железа смерть находит,

От меча свою кончину.

На козе ль ты едешь в битву,

На козе ль сражаться едешь,

Та коза побита будет,

Упадет козел немедля,

На собаке ты вернешься,

На лягушке в дом ты въедешь".

Калервы сын, Куллервойнен,

Говорит слова такие:

"Не паду я на болоте,

На песках я не погибну,

Там, где ворона жилище,

Где вороны ищут пищу.

Я паду на поле битвы,

Я погибну в битве храбрых.

Хорошо погибнуть в битве,

Умереть под звон оружья!

На войне скончаться славно:

Жизнь герой кончает скоро,

Он отходит, не болея,

Не худея, свет бросает".

Мать ему сказала слово:

"Если ты умрешь в сраженье,

Кто отцу защитой будет,

Кто останется при старом?"

Калервы сын, Куллервойнен,

Говорит слова такие:

"Пусть умрет он на прогоне,

На дворе пусть жизнь окончит".

"Кто ж при матери защитой,

Кто останется при старой?"

"На снопе пусть погибает,

Задохнется в грязном хлеве".

"Кто ж останется при брате,

Чтоб помочь ему в несчастье?"

"Пусть в лесу он истомится,

Пусть он свалится на поле!"

"При сестре твоей кто будет

Утешать ее в несчастье?"

"У колодца пусть погибнет

Иль умрет, стирая платье!"

Калервы сын, Куллервойнен,

Поспешил уйти из дома,

И отцу сказал он слово:

"Ты прощай, отец мой добрый!

Ты поплачешь ли о сыне,

Коль услышишь, что я умер,

Что исчез я из народа,

Выбыл Куллерво из рода?"

И отец промолвил слово:

"О тебе я не заплачу,

Как услышу, что ты умер:

Приживу другого сына,

Будет он тебя получше

И умней тебя намного".

Калервы сын, Куллервойнен,

Говорит слова такие:

"Да и я не стану плакать,

Как услышу, что ты умер;

Сам себе отца устрою:

Голова из камня будет,

Рот из глины, глаз из клюквы,

Борода – сухие стебли,

Ноги – ивовые сучья,

Мясо – сгнившие деревья".

Так потом промолвил брату:

"Ты прощай, мой милый братец!

Ты поплачешь ли о брате,

Коль услышишь, что я умер,

Что исчез я из народа,

Выбыл Куллерво из рода?"

Брат ему промолвил слово:

"О тебе я не заплачу,

Как услышу, что ты умер:

Я себе добуду брата:

Будет он тебя получше,

Вдвое будет он красивей".

Калервы сын, Куллервойнен,

Говорит слова такие:

"Да и я не стану плакать,

Как услышу, что ты умер;

Я себе устрою брата:

Голова из камня будет,

Рот из глины, глаз из клюквы,

Волоса – сухие стебли,

Ноги – ивовые сучья,

Мясо – сгнившие деревья".

Он сестре потом промолвил:

"Ты прощай, моя сестрица!

Ты поплачешь ли о брате,

Коль услышишь, что я умер,

Что исчез я из народа,

Выбыл Куллерво из рода?"

Так промолвила сестрица:

"О тебе я не заплачу,

Как услышу, что ты умер;

Отыщу другого брата:

Будет он тебя получше

И умней тебя намного".

Калервы сын, Куллервойнен,

Говорит слова такие:

"Да и я не стану плакать,

О твоей узнавши смерти;

Я себе сестру устрою:

Голова из камня будет,

Рот из глины, глаз из клюквы,

Волоса – сухие травы,

Из цветов болотных – уши,

Из кленовых сучьев – тело".

Тут он матери промолвил:

"Мать родная, дорогая,

Ты в себе меня носила,

Ты ребенка воспитала!

Ты поплачешь ли о сыне,

Как услышишь, что я умер,

Что исчез я из народа,

Выбыл Куллерво из рода?"

Мать ему сказала слово,

Мать такие молвит речи:

"Ты не знаешь мыслей старой,

Сердце матери, бедняжки!

Горько, горько я заплачу,

Как умрешь ты, мой сыночек,

Из числа людей исчезнешь,

В нашем роде уж не будешь.

Я залью избу слезами,

На полу потоки будут,

Я на улицах поплачу,

Я от слез согнуся в хлеве,

Снег от слез обледенится,

Лед землею талой станет,

Порастет земля травою,

А трава от слез повянет.

Если плакать я устану,

Утомлюся я от воплей,

На глазах у всех рыдая,

В бане тихо я поплачу,

Так что лавки все и доски

Поплывут в потоках слезных".

Калервы сын, Куллервойнен,

Юноша в чулочках синих,

На войну пошел, играя,

Шел он с кликами на битву,

Он трубил, идя болотом,

По лесу он громко топал,

По лугам шумел он громко,

С громом шел он по полянам.

По следам дошло известье,

До ушей достигла новость:

"Твой отец уже скончался,

Отошел навеки старый.

Приходи домой – посмотришь,

Как умершего хоронят!"

Калервы сын, Куллервойнен,

Дал в ответ слова такие:

"Коль скончался, так скончался;

Дома там найдется мерин,

Чтоб свезти его в могилу,

Опустить в жилище Калмы".

И трубит, идя болотом,

И гудит, идя пожогом.

По следам идет известье,

До ушей достигла новость:

"Братец твой недавно умер,

Сын родителей скончался;

Приходи домой – посмотришь,

Как умершего хоронят!"

Калервы сын, Куллервойнен,

Дал в ответ слова такие:

"Коль скончался, так скончался;

Жеребец найдется дома,

Чтоб свезти его в могилу,

Опустить в жилище Калмы!"

И гудит, идя болотом,

И трубит в свой рог по лесу.

По следам пришло известье,

До ушей достигла новость:

"Умерла твоя сестрица,

Дочь родителей скончалась;

Приходи домой – посмотришь,

Как умершую хоронят!"

Калервы сын, Куллервойнен,

Дал в ответ слова такие:

"Коль скончалась, так скончалась;

Дома есть у нас кобыла,

Чтоб свезти ее в могилу,

Опустить в жилище Калмы!"

По жнивью идет, ликуя,

И гудит, идя лугами,

По следам пришло известье,

До ушей достигла новость:

"Мать твоя уже скончалась,

Эта добрая старушка,

Приходи домой – посмотришь,

Как умершую хоронят!"

Калервы сын, Куллервойнен,

Говорит слова такие:

"Горе бедному мне сыну!

Мать моя уже скончалась,

Что готовила постель мне,

Одеяло украшала,

Что пряла на прялке пряжу,

Что вертела веретенцем;

Я же не был при кончине,

Не видал души исхода.

Может, с холоду скончалась

Или с голоду погибла!

В доме мертвую обмойте,

Мойте самым лучшим мылом,

В шелк умершую оденьте,

Полотном ее прикройте,

Отвезите так в могилу,

Опустите в лоно Калмы,

Отвезите с скорбным пеньем,

Опустите с горьким воплем!

Не могу я возвратиться:

Унтамо мной не наказан,

Не погиб противник злобный,

Не сражен еще преступный".

Он идет, трубя, на битву,

К Унтамо в страну победно,

Говорит слова такие:

"Ой ты, Укко, бог верховный!

Ты пошли мне меч получше,

Дай ты мне клинок прекрасный,

Чтоб он мог с толпой бороться,

Устоял бы против сотни".

Меч нашел себе по мысли,

Взял клинок из самых лучших,

Толпы он мечом сражает,

Род весь Унто истребляет,

Обращает избы в пепел;

Только пыль одна осталась,

Лишь остались в печке камни

Да рябина у забора.

Калервы сын, Куллервойнен,

Повернул в страну родную.

Шел к отцовскому жилищу,

На поля родного старца;

Но пустой нашел избушку,

И вошел он, как в пустыню:

Ни обнять никто не вышел,

Ни руки никто не подал.

Протянул он руку к углям:

В печке уголья остыли;

Потому‑то и узнал он,

Что уж мать его скончалась.

Приложил он к печке руку:

Холодны у печки камни;

Потому‑то и узнал он,

Что отец его скончался.

Пол тогда окинул взглядом:

Пол не подметен в избушке;

Потому‑то и узнал он,

Что сестра его скончалась.

Он пошел затем на пристань:

На катках не видно лодок;

Потому‑то и узнал он,

Что и брат его скончался.

Начинает горько плакать,

Плачет день, другой день плачет,

Говорит слова такие:

"Мать ты, добрая, родная!

Что оставила ты сыну,

На земле живя на этой?

Но ты, мать, меня не слышишь:

На глазах твоих стою я,

На бровях твоих горюю

И на темени тоскую!"

Мать во гробе пробудилась,

Из могилы отвечала:

"Черный пес тебе остался,

Чтоб ходил ты с ним по лесу,

Ты возьми его с собою

И в леса ты с ним отправься

По ту сторону дубравы,

К дочерям лесным приблизься,

К синим девам, к их подворью,

На конце лесного замка;

Там поищешь пропитанья,

Там попросишь подаянья!"

Калервы сын, Куллервойнен,

В лес отправился с собакой,

Шел далеко по дороге

И прошел сквозь чащу леса;

Там прошел еще немного,

Очень малое пространство,

И пришел к тому лесочку,

На ужасное то место,

Где он деву опозорил,

Обесчестил дочь родимой.

Плачет там и луг прекрасный,

Плачет жалобно и роща,

Травки юные горюют,

На песках цветы тоскуют,

Что он деву опозорил,

Обесчестил дочь родимой.

Не взошла трава младая,

На песках цветы не вышли,

Не росли на этом месте,

Там, на месте преступленья,

Где он деву опозорил,

Обесчестил дочь родимой.

Калервы сын, Куллервойнен,

Меч вытаскивает острый,

Повернул кругом железо;

У меча тогда спросил он,

Хочет знать его желанье:

Не захочет ли оружье

Мяса грешного отведать

И напиться злобной крови?

Понял меч его желанье,

Он учуял мысли мужа,

Говорит слова такие:

"Отчего же не желать мне

Мяса грешного отведать

И напиться злобной крови,

Коль пронзаю я безгрешных,

Пью я кровь у неповинных?"

Калервы сын, Куллервойнен,

Юноша в чулочках синих,

Рукояткой меч втыкает,

Глубоко вонзает в землю,

Острие на грудь направил,

Сам на меч он повалился,

Поспешил навстречу смерти

И нашел свою кончину.

Так скончался этот юный,

Куллерво погиб бесстрашный,

Такова кончина мужа,

Смерть несчастного героя.

Слышит старый Вяйнямёйнен

О кончине той известье,

Что так Куллерво скончался,

И такие речи молвит:

"Не давай, народ грядущий,

Ты детей на воспитанье

Людям глупым, безрассудным,

Не давай чужим в качалку!

Если дурно нянчат деток

И качают безрассудно,

То дитя не выйдет умным,

Не получит мудрость мужа,

Хоть окрепнет мощным телом