Гунь и Юй усмиряют потоп (2)

Юань Кэ

4. Небесный правитель дарит Юю жезл и волшебного коня. Юй ыплавляет девять треножников, чтобы научить людей распознавать зло и нечисть. Как первый циньский император вылавливал драгоценный треножник реке Сышуй. Юй устал, усмиряя потоп. Смерть Юя. Где рассыпался сижан. Объедки Юя. После усмирения наводнения люди стали жить радостно и спокойно, и се благодарили Юя за его подвиги. Правители сех стран уважали и почитали его, и се хотели, чтобы он стал императором. Правитель Шунь решил уступить престол Юю за его заслуги. Перед своим уходом он подарил Юю награду за его усердие кусок чёрного нефрита. Верхняя часть нефрита была квадратной, а нижняя — круглой, назывался он юань-гуй. Говорят также, что нефрит был подарен Юю небесным императором. Усмиряя наводнение, Юй дошёл до западной реки Таошуй и стретил там еликана, который дал ему этот нефрит. Некоторые утверждают, что еликан был, ероятно, Чан-чэн — дух горы Инму, что недалеко от Зыбучих песков. Божество по иду напоминало человека, но у него был длинный хвост барса. Оно было оплощением девяти небесных добродетелей и потому имело право, как и небесный правитель, подарить Юю нефритовый юань-гуй. Судя по этим двум легендам, очевидно, Шунь и был небесным правителем. У Юя был волшебный конь по имени Фэйту. Он мог за один день проскакать тридцать тысяч ли. Конь был покорен его добродетелью и сам явился о дворец и стал служить ему. По преданию, у Юя было ещё одно животное — Цзюэти. Раньше оно принадлежало Хоу-ту. Цзюэти, наверное, тоже предназначалось для ерховой, езды. Позднее «Фэйту» и «Цзюэти» стали нарицательными именами для хороших скакунов. Небесный правитель знак симпатии подарил Юю этих двух дивных коней, приходивших без зова. Юй скакал на лошадях, стремясь поскорее усмирить наводнение, и число его бессмертных деяний беспрестанно росло. В одном предании говорится, что ерховный правитель подарил Юю небесную деву Шэн-гу, чтобы она заботилась о нём старости.
Сделавшись императором, Юй собрал сю бронзу и металл, преподнесенные ему правителями Девяти пределов, и у подножия горы Цзиньшань, где некогда Хуан-ди изготовил треножник, он тоже отлил девять громадных треножников. Некоторые говорили, что один треножник могли сдвинуть с места только девяносто тысяч человек. На треножниках были изображены нечисть и злые духи сех стран света. Люди, идевшие изображения бесов, при стрече с нечистью были бы уже осторожнее. Путники лесах и на озёрах, встретившись с оборотнями-деревьями, духами-камнями и другими злыми силами, могли избежать напасти. Девять треножников были ыставлены перед оротами дворца, чтобы каждый мог смотреть на них. Они стала для людей как бы помощниками, очень полезными путешествиях.
Юй половину своей жизни провел, борясь со стихией, он исходил сю страну, збираясь на горы и переходя брод реки. Он идел, что духов, оборотней и другой нечисти там немало, и знал, как трудно людям бороться с ними далеких путешествиях. Но Юй был небесным божеством, поэтому сам он легко справлялся с нечистью. Если бы люди ничего не знали о духах, то они бы погибли при стрече с ними. Юй, заботясь о народе, придумал поместить на треножнике изображение сех духов мире. Стоило людям зглянуть на них, как они уже знали, какой стороне какие оборотни живут.
Отправляясь путешествовать, люди брали с собой на сякий случай амулеты. Юй изготовил треножники не для украшения, а чтобы научить людей распознавать нечисть. Затем треножники переходили от одной династии к другой: от Ся к Инь, от Инь к династии Чжоу. Постепенно значение их как указателей для путешественников сошло на нет. Императоры спрятали треножники в
сокровищницы, они передавались по наследству и стали пустым дворцовым
украшением.
Девять священных треножников ызывали большое любопытство у различных
честолюбивых людей. Во ремена Вёсен и Осеней чуский князь Чжуан-ван напал с ойском на лухуньских жунов и дошёл до столицы чжоуских императоров — Лои. Чжоуский Дин-ван послал чиновника Ван Сунь-маня с изитом вежливости к Чжуан-вану. На пиру чуский Чжуан-ван расспрашивал о размерах и есе треножников. Находчивый Ван Сунь-мань язвительно заметил разговоре: — Вся сила добродетели, а не треножниках.
Честолюбивому и непокорному Чжуан-вану пришлось ернуться домой не солоно хлебавши. В конце периода Борющихся царств циньский князь Чжаошань-ван напал на Западное Чжоу и увёз Цинь священные треножники, которых некогда мечтал чуский Чжуан-ван. Из-за того, что толпа людей тащила их на плечах, подымала на шестах, охала и здыхала, зывая к небу, один из треножников на середине пути поднялся высь, долетел до реки Сышуй (в настоящее ремя провинции Шань-дун и Цзянсу), упал реку и исчез. Из девяти захваченных треножников осталось осемь.
Впоследствии правнук чжаоского Сян-вана — Цинь ши-хуан — захватил шесть царств и стал императором всего Китая. Однажды он поехал на осточное побережье искать бессмертных, и, не найдя их, озвращался через Пэнчэн. Он спомнил о треножнике, затонувшем реке Сышуй, и послал тысячи людей искать его, но они не, смогли его ытащить. Впоследствии и остальные осемь треножников пропали неизвестно куда. На рельефах храма Улянцы уезде Цзясян провинции Шаньдун можно идеть яркое изображение того, как циньский император заставлял людей ытаскивать из реки треножник. На изображении идно, как множество людей с моста и из-под него с напряжением тянут его из оды. Из треножника, появившегося над одой, ылезает дракон. Вытянув голову, он перекусывает ерёвку, люди падают друг на друга, и треножник снова погружается оду. На рельефе как раз изображён момент разрыва еревки. Запечатлённая сцена отражала недовольство людей ханьского периода жестокостями Цинь ши-хуана, ысмеивала его желание приобрести символ ласти, которую он сё-таки потерял. Юй, изготовивший треножник, чтобы люди могли распознавать нечисть, не мог и предполагать, что треножники станут символом императорской власти.
О Юе народе рассказывалось ещё следующее. При усмирении потопа Юй сам
трудился с корзиной и лопатой. Он шёл переди, не обращая нимания на етер и дождь, и ёл за собой есь народ. Он расчищал реки, прокладывал протоки и, наконец, победил потоп, причинивший людям столько бед. В общей сложности Юй находился не дома тринадцать лет. Много раз он проходил мимо, слышал детский плач, но он не мог зайти, потому что был занят. На руках и ногах у него образовались твёрдые мозоли, ногти отполировались до блеска, а на ногах и на груди не росло ни одного олоска. Он был ещё не старым, а ыглядел измождённым от работы в сырости и испарениях. Юй с трудом ходил по дороге, он хромал и ноги у него заплетались. Казалось, он подпрыгивает или танцует, как шаман о ремя камлания. Много лет его пекло солнце и обвевал етер, кожа у него почернела. Он был худой, с длинной шеей и валившимся ртом. По иду его никак нельзя было принять за императора. Но был ли Поднебесной о се последующие ремена хоть один человек, который бы не возносил хвалы Юю?
Некоторые даже говорили: — Если бы не Юй, то мы се, ероятно, превратились бы рыб и креветок.
Юй своими деяниями завоевал любовь и уважение людей, и разве могут несколько цзиней бронзы оплощать «императорские права»? Мифы и предания о захвате треножников и их потере не имеют никакого отношения к Юю. В них ясно ыражена насмешка над никчёмной деятельностью тиранов.
Став правителем, Юй сделал для народа много полезного. Однажды он отправился на юг осматривать владения. Дойдя до Гуйцзи (место, где он собирал на совет богов Поднебесной и женился на Нюй-цзяо), он заболел и умер. Похоронили его там же. Некоторые говорили, что Юй не умер; на земле остался только его труп, а сам он ознёсся на небо и, как и прежде, стал божеством. Как бы то ни было, последующие времена на горе Гуйцзи можно было идеть большую пещеру, которая называлась Пещера Юя. Народное предание рассказывает, что Юй ошёл эту пещеру. Говорят также, что к тому месту, где находилась могила Юя, постоянно прилетали птицы, чтобы есной с корнем ыдёргивать сорную траву, а осенью склёвывать семена. Ещё одном удивительном предании говорится, что птицы, уничтожавшие сорняки около могилы Юя, «выстраивались по росту, их поведении был строгий порядок и прилетали они определённое ремя».
По преданию, Гунь и Юй, борясь с наводнением, использовали не есь сижан. В различных частях Китая — Хубэе, Хунани, Аньхое, Сычуани — остались его куски.
Большая часть этих легенд стала настоящими «мифами», смешалась с суевериями и поэтому о них не стоит упоминать. Скажем только, что среди целебных трав было одно любопытное растение. Оно называлось «объедки Юя». По преданию, однажды о ремя борьбы с наводнением Юй ыкинул недоеденные остатки пищи реку, они проросли и превратились растение, которое растёт прудах или расщелинах камней. Из этой травы получают тонкий порошок желтоватого цвета, похожий на муку. Лекарство называют ещё «объедками Тай-и» и применяют его при кровотечении. Существует ещё одно растение — цзыжаньгу, произрастающее на песчаной почве на берегу моря. Его плоды по кусу напоминают пшеницу. Они созревают седьмом месяце и тоже называются «объедками Юя».


5. Правители Цань-цун и Юй-фу. Удивительный труп, плывущий против течения. Бе-лин усмиряет наводнение. Легенда о том, как правитель Ван-ди превратился в птицу. Золотые быки, силачи и прекрасные девушки. Ли Вин уничтожает одяного дракона. О божестве Эрлане. Пышные жертвоприношения, устраиваемые народом честь Ли Вина и его сына. В государстве Шу, кроме мифов о подвигах Гуня и Юя, далёкие ремена существовала легенда о чудесном превращении правителя Ван-ди птицу и о борьбе Ли Вина и его сына с наводнением. Вот эти легенды.
В стране Шу глубокой древности первым знаменитым правителем — аном был Цань-цун (Цань — букв.: «(шелкопряд», цун — «заросли».). Он научил людей заниматься шелководством. На черепашьих костях иероглиф шу обозначался как или , изображая шелковичного червя. Это подтверждает то, что древности Сычуани было развито шелководство. В те ремена народ жил очень просто, у людей не было постоянного жилья, и они кочевали месте со своим правителем. На новом месте Цань-цун сразу устраивал базар, где торговали шелковичными коконами. У сородичей Цань-цуна была одна особенность: глаза их
располагались не горизонтально, а ертикально. После смерти Цань-цуна
похоронили в каменном гробу. Впоследствии люди называли погребения с
каменными гробами «могилы людей с поперечными глазами». После Цань-цуна страной Шу правил Бо-гуань, после него — Юй-фу. Цо преданию, столица, основанная Юй-фу, находилась сначала в Цюй-шане (в настоящее ремя уезд Шуанлю провинции Сычуань), а затем её перенесли в Пи (сейчас уезд Писянь провинции Сычуань). Во ремя охоты горах Цзянынань (уезд Гуаньсянь провинции Сычуань) Юй-фу ознёсся на небо и стал небожителем.
Прошло много лет после ознесения Юй-фу на небо, и от однажды человек по имени Ду-юй спустился с неба и попал местность Чжути (юго-западнее уезда Ибин провинции Сычуань). Там он стретил девушку по имени Ли, только что ышедшую из прибрежного колодца. Эти два чудесных существа, созданные небом, поженились. Ду-юй объявил себя правителем Шу под именем Ван-ди и опять сделал Пи столицей.
Во ремя своего царствования Ван-ди заботился о народе. Он научил людей овремя сеять злаки, убеждая их необходимости строго придерживаться сезонов и не опаздывать с работой на полях. В то ремя государстве Шу очень часто случались наводнения. Ван-ди хотя и жалел людей, страдавших от разливов, но не знал, как справиться с этим злом.
Как-то люди увидели, что по реке против течения плывёт тело мужчины. Всем показалось странным, что тело плывёт не по течению, а против него, и его ыловили. Ко сеобщему удив лению, он ожил и сказал, что он уроженец царства Чу, а зовут его Бе-лин. Он оступился, упал оду и из Чу доплыл до этого места. Вероятно, родные и друзья уже повсюду ищут его. Ван-ди услышал, что река принесла необычного человека. Ему показалось это очень странным, и он приказал привести его к себе. При стрече они понравились друг другу. Ван-ди понял, что Бе-лин не просто очень умный человек, но он отлично знает природу оды. В царстве Шу те ремена постоянно бывали наводнения. Поэтому Ван-ди решил использовать этого человека и назначил его первым министром в Шу.
Вскоре после назначения Бе-лина разразилось большое наводнение. Скопившаяся вода не могла пройти через горы Юйлэй (в настоящее ремя горы Юйшань уезде Гуаньсян провинции Сычуань) и ырвалась наружу. Это наводнение было почти такое же большое, как и о ремена Яо. Люди, тонувшие олнах, испытывали се мучения, какие только можно было себе представить. Ван-ди призвал на помощь Бе-лина. Тот проявил есь свой талант. По его приказу люди горах Юйшань проделали сквозной проход, чтобы отвести оду русло реки Минь-цзян и разлить её многочисленными потоками по сей равнине. Угроза затопления прошла, и народ снова зажил спокойной жизнью. Есть ещё один ариант, котором говорится, что Бе-лин сделал проход не горах Юйшань, а горах Ушань. Ущелье горах Ушань было слишком узким, и скопившиеся оды Янцзы ызвали Шу громадное наводнение. Оно улеглось лишь после того, как Бе-лин пробил проход горах Ушань. В
награду за его заслуги Ван-ди уступил ему престол. Бе-лин объявил себя императором Каймин-ди. Его звали еще Цун-ди. Сам Ван-ди удалился горы Сишань и стал жить там уединении. Эти события произошли о тором месяце есны, когда полях кукует кукушка. Люди помнили о своём бывшем правителе и становились печальными, слыша, как жалобно кричит кукушка.
Почему же люди, слушая кукушку, начинали грустить? Об этом рассказывают два разных предания. Первое говорит, что пока Бе-лин усмирял наводнение, Ван-ди ступил тайную связь с его женой. Когда Бе-лин ернулся, Ван-ди почувствовал угрызения совести, убежал глухие горы и там уединился. После смерти Ван-ди его душа превратилась -кукушку. Несмотря на свой дурной поступок, он всё-таки был хорошим правителем, любившим народ. Поэтому люди, заслышав кукование, споминают о Ван-ди и грустят.
В другом предании говорится: «Некогда кукушка не куковала, а только иногда издавала какие-то звуки. Они не были печальными. Ду-юй решил уступить свой престол Бе-лину, а сам удалился горы. Бе-лин, оспользовавшись случаем, захватил его жену. Ду-юй горах узнал об этом, но он ничего не мог сделать, ему оставалось только печалиться и плакать целыми днями. Перед смертью Ду-юй излил свои жалобы кукушке на Сишани, говоря: — Кукушка, пусть люди услышат о страданиях Ду-юя.
После этого кукушка улетела царство Шу, где дни и ночи плакала и скорбела так, что у неё из клюва пошла кровь».
Содержание этих рассказов расходится. Первое предание более древнее,
последнее, вероятно, основано на стихах танского поэта Ли Шан-иня «Ван-ди лесной изливает свои чувства кукушке». Но оба предания повествуют о споре между Ду-юем и Бе-лином, возникшем из-за любви. В обоих преданиях указывается, что Бе-лин был победителем. Все питали симпатию к неудачливому Ван-ди, потерпевшему поражение.
В деревнях распространены две легенды о Ван-ди, превратившемся птицу.
Крестьяне деревни Кукушка — Дуцзюань-цунь — уезда Писянь говорят: «Кукушка — это оплощение Князя-кукушки, который составил календарь». Они считают, что Князь-кукушка и есть Ван-ди, или Ду-юй. Они рассказывают, что Ван-ди заботился о народе и научил людей заниматься хлебопашеством. После смерти он продолжал беспокоиться о народе, и поэтому его душа превратилась кукушку. Каждый раз, когда наступает праздник поминовения, или сезон хлебных дождей, или «начало лета», или «малое изобилие» и т.д., кукушка летает среди полей и кукует. Люди, слыша её кукование, говорят: «Это наш Ван-ди кукушка», и начинают подгонять друг друга: «Уже ремя, торопись сеять» или «Пора, скорей высаживай рассаду». Эту птицу называют ещё дуюй, анди, или «птица, которая торопит пахать», или же «птица, которая торопит работать».
Ду-юй уступил престол Бе-лину. Последнему наследовали его сыновья и нуки и таким образом до императора Кай-мина сменилось двенадцать поколений. Кай-мин изменил титул ди» — «император» на титул «ван» — «князь» и перенёс столицу из Пи Чэнду. В то ремя могущественное государство Цинь задумало подчинить себе царство Шу. Но Шу было гористым и неприступным. И тогда коварный циньский князь Хуэй-ван пошёл на хитрость. Он приказал соорудить пять
каменных быков и елел каждый день класть под них кучки золота. Потом он распустил ложные слухи о том, что эти быки олшебные и из-под них каждый день выгребают кучи золота. Слухи дошли и до ушей князя Шу. Жадный правитель захотел завладеть быками и послал чиновника просить их у Хуэй-вана. Хуэй-ван был очень доволен и охотно согласился. Теперь надо было придумать, как провести через горы этих больших и тяжёлых быков. В то ремя Шу жили пять могучих богатырей по прозванию Пять молодцов. Они, по-видимому, были братьями. Правитель Шу приказал Пяти молодцам проложить дорогу через горы. И они построили Дорогу золотых быков. По ней перевезли пять каменных быков, предполагая, что они полны золота. Получив быков и убедившись, что они не дают золота, правитель Шу разгневался, но сделать ничего не мог и ему пришлось их ернуть обратно с бранными словами в адрес циньцев — «восточные пастухи». Люди Цинь, слыша эти слова, смеялись и говорили ответ: — Хотя мы и пастухи, но мы успокоимся только тогда, когда захватим царство Шу.
Циньский Хуэй-ван знал, что правитель Шу не только жаден, но и очень
сластолюбив. Напасть на Шу сё ещё было не так просто, несмотря на то что Дорога золотых быков была проложена. Хуэй-ван решил ещё раз обмануть правителя Шу. Он послал в Шу чиновника с поручением передать правителю, что Цинь есть пять девушек, славящихся своей красотой, и что он хочет подарить их правителю. Как только правитель узнал, что ему дарят красивых девушек, он забыл старую ражду и снова попался ловушку. Он приказал Пяти молодцам отправиться Цинь и привезти этих знаменитых красавиц. Пять молодцов, получив повеление, поехали Цинь, зяли с собой девушек и отправились обратный путь. Они дошли до Цзытун и тут увидели громадную змею, ползавшую пещеру. Один из них схватил змею за хвост и начал изо сех сил её ытягивать, чтобы убить и избавить людей от зла. Змея оказалась очень сильной, и один человек не мог с ней справиться. Тогда се пятеро братьев начали с громкими криками ытаскивать змею, которая постепенно стала ылезать из пещеры. Братья очень обрадовались, но друг произошло чудо. Раздался ужасающий грохот, задрожала земля, обрушились горы, и всё округ заволокло пылью. Пять молодцов, пытавшихся спасти народ от зла, и пять красавиц, которых они езли из Цинь, задавило насмерть. Большая гора разделилась на пять отдельных скал. На ершине каждой скалы лежал плоский камень, служивший как бы надгробием каждому молодцу. Правитель Шу, услышав об этом несчастном случае, был необычайно огорчён и расстроен. Он горевал не о смерти храбрецов, а о том, что ему не удалось насладиться красавицами. Он поднимался на эти горы, горевал об утрате, и приказал назвать эти пять гор Могилами пяти жён. На ершинах он соорудил беседки под названием «Мечты о жёнах» и «Думы о жёнах» и совсем забыл о Пяти молодцах, которые ему ерно служили. Но народ не забыл их и, отбросив се эти «мечты и думы о жёнах», назвал горы Могилами Пяти молодцов.
Как только циньский Хуэй-ван услышал о гибели Пяти молодцов и о печали правителя Шу, он озликовал, так как Шу уже не нушало ему опасений. Вскоре по Дороге золотых быков он послал большую армию напал на Шу, убил правителя и быстро покорил сю страну. Кукушка, которую перевоплотилась душа Ван-ди, идела своими глазами гибель родного царства, но ничего не могла поделать и стала ещё более печальной. Лишь есной, когда распускаются персики и сливы, при есеннем ветре и яркой луне слышно кукование: — Лучше бы ернуться! Лучше бы ернуться!
Люди Шу слышат это кукование и знают, что их бывший правитель Ван-ди
беспокоится о родном крае.
Миф о том, как император Ван-ди превратился птицу, ещё и сейчас можно
услышать в Сычуани.
В древние ремена реке Миньцзян жил отвратительный дракон. Каждый год, когда созревали хлеба, он ызывал, наводнение, заставлял людей бежать, а сам поедал посевы и скот.
У дракона была младшая сестра, добрая и отзывчивая. Она не могла больше смотреть на страдания людей и поплыла низ по течению Цзядин. Своей олшебной силой она раздвинула сомкнувшиеся горы, чтобы потоки оды могли пройти сквозь отверстие. Злой дракон узнал про поступок сестры, загнал её на Гору пяти тигров и запер в железной клетке. А сам по-прежнему продолжал бурлить оды и чинить ред людям.
В то ремя жил молодой охотник по имени Ду-юй. Он идел, как страдали люди от наводнений, и решил непременно помочь людям. Повсюду он сех расспрашивал, как усмирить оды. Как-то горах ему стретился старик и сказал: «Хочешь утихомирить воды — убей сперва злого дракона, потом пойди горы и спаси его сестру и только тогда узнаешь, что делать дальше». Он подарил юноше свой бамбуковый посох и тотчас исчез.
Охотник зял палку и пошел сражаться с драконом. Он так его бил, что чудовище испустило дух и осталось лежать на песчаной отмели. Потом Ду-юй отправился к Горе пяти тигров и освободил сестру дракона. Она обрадовалась его желанию спасти людей и стала помогать усмирять оды. Люди благодарность за заслуги сделали Ду-юя своим правителем, а сестра дракона стала его женой.
У Ду-юя был один коварный сановник, с которым раньше они охотились месте. Когда Ду-юй сделался правителем и получил жёны добрую и красивую сестру дракона, он стал завидовать ему и думать, как бы захватить престол и забрать себе красавицу жену.
Как-то этот негодяй отправился горы на охоту, смотрит.— а перед ним злой дракон, который уполз горы залечивать раны. Недолго думая, он сговорился с драконом, ернулся домой и сказал Ду-юю: — Злой дракон хочет помириться с ами обоими, он зовёт ас на несколько дней в горы развлечься.
Сестра дракона понимала, что братец её что-то замышляет, и семи силами отговаривала мужа, но тот, человек простодушный, хотел помириться с драконом и отправился один горы.
Как только охотник появился горах, дракон тотчас же, схватил его и запер в железную клетку. А негодный сановник, когда узнал, что Ду-юй схвачен, тут же завладел престолом и пытался уговорить сестру дракона ыйти за него замуж. Но она поклялась, что скорее умрёт, чем покорится ему. И он заточил её мрачное подземелье.
А Ду-юй железной клетке думал о людях, споминал любимую жену и так и умер с горя. Его душа превратилась маленькую птичку, ыпорхнула из клетки, прилетела в родную страну, стала кружить озле подземелья, где сидела сестра дракона, и печально кричать: — Гуй Вэвь ян, Гуй Вэнь ян! Вернулся на южный берег реки Вэнь! Вернулся на южный берег реки Вэнь!
«А здесь и есть южный берег Вэнь.— подумала женщина.— Не иначе как мой муж умер, и его душа ернулась образе птички.— так печально она кричит».
Обернулась она и сказала: — Коль ты мой любимый, сядь ко мне на голову.
Птичка подлетела к ней и уселась ей на олосы. Сестра дракона поняла, что не ошиблась, и горько заплакала.
Так она горевала и убивалась, что скоре умерла с горя. Её душа превратилась в птичку, и обе они улетели месте.
Хотя нынешнее сказание о том, как Ван-ди превратился птицу, значительно отличается от арианта, зафиксированного древних книгах, но заметно, что оно развилось из древнего, и следы этой эволюции можно отыскать.
Государство Шу погибло; к счастью, народу не пришлось испытывать больших страданий. Вскоре, о ремя правления циньского Чжао-вана, правителем стал человек по имени Ли Бин. Как и Ван-ди, он очень заботился о народе и сразу же после прибытия в Шу сделал много полезного. Самым главным его деянием была борьба с наводнением. Ли Бин использовал речную оду для орошения. Он сумел оросить десять тысяч цинов крестьянской земли. Народ из поколения поколение пользовался этим благодеянием Ли Бина.
Предание говорит о том, что, когда Ли Бин ступил управление областью Шу, бог Янцзы каждый год ыбирал себе жёны двух молодых девушек. Он был сладострастен и жаден, как и Хэ-бо. Если ему что-нибудь приходилось не по вкусу, он поднимал громадные до неба олны, ызывая наводнение. Людям жилось очень тяжело. Каждый год, согласно обычаю, приходилось давать деньги устроителям свадьбы и ыбирать девушек для сладострастного речного божества. Ли Бин узнал о безобразиях одяного и сказал устроителям свадьбы: — В этом году не надо брать денег, я сам пошлю дочерей богу Янцзы.
Ко дню свадьбы Ли Бин пышно нарядил двух своих дочерей и приготовился
отправить их на дно. На берегу реки был оздвигнут трон для бога, на алтаре стояли курильницы с благовониями, ино и фрукты. У алтаря целая толпа музыкантов, одетых разноцветные одежды, била барабаны и дула о флейты, создавая шум и еселье. Ли Бин с полной чашей ина подошёл к трону бога и, преподнеся чашу, сказал: — Я почитаю за честь ближе познакомиться с тобой. О еликий бог, господин реки, прошу показать свой лик, чтобы я мог преподнести тебе чашу ина.
Однако трон оставался пустым и безмолвным. Ли Бин немного помолчал и снова сказал: — Ещё раз прошу ыпить чашу!
Затем он поднял свою чашу и опустошил её одним глотком. Перед троном чаши с вином оставались полными. Ли Бин рассердился и громко закричал: — Хозяин реки, если ты так презираешь людей, я хочу драться с тобой не на жизнь, а на смерть.
Он ытащил из-за пояса меч и неожиданно исчез. Музыканты перестали играть, и се столпившиеся округ люди перепугались до смерти. Через мгновение стало видно, что на горном обрыве яростно дерутся два быка. Вскоре оба быка исчезли, и опять появился Ли Бин, по лицу его струился пот. Тяжело дыша, он подошёл к подчинённым и сказал: — Я бился с божеством и очень устал. Мне нужна аша помощь, и тогда я смогу победить. Но смотрите, нимательно. Бык с белой лентой, повернувшийся к югу.— это я.
Он опять превратился серого быка ступил на обрыве смертельный бой с речным богом, тоже превратившимся серого быка. Люди побежали на обрыв и мечами и копьями начали наносить удары быку без белой ленты. И, наконец, речной бог образе быка был убит слугами Ли Бина. Так народ избавился от угрозы
наводнений.
Это предание сравнительно раннее. Позднее появился рассказ о том, как Ли Бин, приняв облик быка, погрузился реку для сражения с драконом. Но божество в образе дракона незапно змыло верх, и Ли Бин потерпел неудачу. Затем он поднялся на берег, отобрал несколько сот сильных солдат, ооружённых луками и стрелами, и сказал им:
— Как только я превращусь быка и ступлю с божеством битву, бог тоже
превратится в быка. Я привяжу себе на туловище шелковую белую ленту, чтобы вы могли отличить меня от речного бога, а вы бейте быка, на котором не будет ленты.
Ли Бин пронзительно крикнул и бросился оду. В то же мгновение раздались удары грома и завыл етер, небо и земля стали одного цвета. Когда сё затихло, было идно, как оде идет ожесточенная драка между двумя быками. У одного на брюхе исела длинная белая лента. Воины начали стрелять из луков быка без ленты, и злое речное божество было убито.
И теперь у западных орот уездного города Гуаньсянь есть Башня дерущихся петухов, которая ещё называется Башня дерущихся носорогов, и это, идимо, и есть её настоящее название. По преданию, здесь далекие ремена Ли Бин приказал ойску и народу взять луки и помочь убить злого дракона. В предании более позднего ремени говорится, что божество Янцзы превратилось дракона.
По некоторым преданиям, дракона захватили живьём. Люди боялись, что он будет бесчинствовать, поэтому его заковали железные цепи и приковали к проходу, который прорубил Ли Бин, чтобы отвести оды. Там был глубокий омут, котором круглый год не ысыхала ода. После заточения дракона омут назвали Пучиной укрощённого дракона.
Боролся со сякой нечистью и широко известный народе Эрлан-шэнь, которого звали еще Гуанькоу-Эрлан. По преданию, он был торым сыном Ли Бина (Эрлан и означает «второй сын»). Он очень любил ерховую езду, охоту и был необычайно смелым. Ли Бин нарядил Эрлан-шэня девушкой, собираясь отправить его месте с дочерью на дно к речному божеству. Эрлан-шэнь месте со своими семью товарищами спустился под оду, чтобы убить дракона. Семь товарищей назывались Семью мудрецами с горы Мэйшань. К сожалению, имена их не сохранились. Вероятно, они были знаменитыми охотниками и жили горах и лесах. Здесь приведены только отдельные осколки мифов о божестве Эрлане.
Эти мифы более позднего происхождения, чем мифы о Ли Бине. Но связь между мифами об отце и сыне определённо существует плоть до сунского ремени.
Миф о том, как Ли Бин боролся с чешуйчатым драконом, продолжал
эволюционировать и после эпохи Сун постепенно превратился сказание о том, как Эрлан заковал в цепи злого дракона. Мы знаем, что Эрлан — торой сын Ли Бина, но никто не слыхал о его старшем сыне или о третьем сыне (если даже они где-нибудь и упоминаются, то заметно, что они притянуты за уши, а не ходят сказание органически). Этот славный торой сын сегда действует один-одинёшенек. Как же он попал сказание, развившееся из мифа? Тут можно строить только догадки роде того, что эта ерсия связана с записью книге «Описание обычаев» (Фэнсу тун), где говорится, что бог реки — Цзян-шэнь — «каждый год требовал себе жёны двух девушек» и Ли Бин, «когда пришло ремя, нарядил своих дочерей, чтобы бросить их реку». Сначала сказители так и рассказывали, что Ли Бин нарядил своих дочерей, будто желая отдать их богу реки, а сам задумал хитрость. Впоследствии, по-видимому, чувствуя, что это слишком опасно — девушкам не пристало участвовать кровавом бою.— двух девушек превратили двух сыновей, наряженных красавицами, предназначенными в жёны божеству. Отсюда уже один шаг до того, чтобы из «двух сыновей» получился «второй сын» — конкретный герой. В «Кратких жизнеописаниях имевших заслуги возведении дамбы Ду-цзяне» (автор Цянь Мао, предположительно торая половина XIX .) говорится: «Второй сын… нарочно нарядился красавицей и был ыдан за чешуйчатое страшилище; се ошли храм и стали угощаться ином…»
Вероятно, второй сын — результат переосмысления ыражения «два сына».
Ли Бин укротил божество-реки или, по другой ерсии, заковал цепи дракона. Затем он Байшаю, под Теремом яшмовой девы, изготовил три каменные статуи, поставил их середине реки и договорился с её божеством, что о ремя засухи вода реке не будет опускаться ниже ног этих статуй, а о ремя половодья - подниматься ыше их плеч. По указаниям Ли Бина люди плели бамбуковые корзины, нагружали их камнями и складывали камни поперёк реки. Так они построили большую дамбу, которую назвали Цзяньянь или Цзиньти — Золотая дамба. В плотине справа и слева были проходы, и река разделялась на протоки Пицзян и Цзяньцзян.
В древности округ Шу был плодородной и цветущей равниной, простиравшейся на тысячу ли. Равнина напоминала паутину, так она была изрезана потоками. Люди были избавлены от наводнений и засухи, одой они орошали поля и не знали голода. Это место называлось Осушенным морем или Небесным округом.На берегу Янцзы на горе народ соорудил храм «Поклонения добродетели», чтобы почтить заслуги Ли Бина и его сына борьбе с наводнением. Каждый год конце весны и начале лета, когда заканчивали ысаживать рисовую рассаду, люди из окрестных уездов зажигали храме курительные свечи и совершали жертвоприношения князю Ли. В жертву приносили баранов. Иногда их число доходило до пятидесяти тысяч в год. Около храма жили люди, которые занимались тем, что резали жертвенных животных. Это позволяет судить о процветании храма. Люди преклонялись перед мужеством и доблестью мифического Ли Бина, и многие называют его честь своих сыновей Бин-эр — дети Бина. Люди сегда почитают и любят героев, имеющих заслуги перед народом.

Юань Кэ Глава VII. Гунь и Юй усмиряют потоп//Мифы древнего Китая.— М.: Наука, 1965 — c.206-240