Был Хильдебрандом Бернским о вормсцах извещен 
Его питомец Дитрих, и стал невесел он, 
Услышав, с чем явился к нему старик-вассал, 
Но все ж приветливо принять бургундов приказал.

Распорядился Вольфхарт, чтоб подали коней, 
И в поле Дитрих отбыл с толпой богатырей:
Спешил свои услуги он предложить гостям, 
А рейнцы между тем шатры уже разбили там.

Когда увидел Хаген, кто подъезжает к ним, 
Почтительно промолвил он королям своим:
"Я вас прошу подняться и выйти, господа. 
Должны мы с честью встретить тех, кто к нам спешит сюда.

То края Амелунгов могучие сыны,
Чьи души благородства и мужества полны.
Ведет их Дитрих Бернский - я с ним давно знаком.
Не след гнушаться дружбою с подобным смельчаком".

Как долг гостеприимства и вежливость велят, 
На землю спрыгнул Дитрих, за ним - его отряд, 
И устремились бернцы к палаткам пришлецов, 
На все лады приветствуя приезжих удальцов.

С тяжелым сердцем Дитрих трем королям предстал:
Выходит, понапрасну надежду он питал, 
Что Рюдегер сумеет бургундов остеречь. 
И к детям Уты обратил герой такую речь:

"Привет вам, Гунтер, Гернот и Гизельхер младой, 
Вам, Хаген, шпильман Фолькер и Данкварт удалой! 
Но помните, что Зигфрид Кримхильдой не забыт. 
О нибелунге доблестном досель она скорбит".

Воскликнул Хаген гордо: "Что нам ее кручина! 
Немало лет промчалось со дня его кончины. 
О том, кто не воскреснет, к чему скорбеть без толку? 
Пусть лучше любит Этцеля, чем плакать втихомолку".

"Пусть,- молвил Дитрих Бернский,- спит Зигфрид вечным сном. 
Но речь, державный Гунтер, веду я не о нем. 
Покуда дни Кримхильды еще не сочтены, 
Щит нибелунгов, жизнь свою вы поберечь должны".

"Как мне еще беречься? - король в ответ ему.- 
Не вправе был не верить я зятю своему, 
Когда меня просили прибыть на торжество 
Два шпильмана от имени Кримхильды и его".

Шепнул тут государю владетель Тронье снова:
"Король, не остается вам выхода иного, 
Как Дитриха с друзьями тайком уговорить 
Намеренья Кримхильды нам по-дружески раскрыть".

Последовали тотчас совету короли
И Дитриха из Берна в сторонку отвели. 
"Великодушный Дитрих, поведай без прикрас, 
Что королева думает затеять против нас".

"Что вам еще поведать? - сказал правитель Берна.- 
Одно лишь о Кримхильде я знаю достоверно:
С зарей встает и молит она в слезах творца, 
Чтоб он воздал за Зигфрида, могучего бойца".

"Ничем тут не поможешь, пусть плачет весь свой век,- 
Воскликнул шпильман Фолькер, отважный человек.- 
Мы ж ко двору поедем, а там посмотрим сами, 
Как обойтись и поступить решили гунны с нами".

И ко двору бесстрашно бургунды поскакали,
А гунны жадных взоров с приезжих не спускали 
И Хагена старались меж ними угадать. 
Его всем людям Этцеля хотелось увидать.

Давно владений гуннских достигла весть о том, 
Что Зигфрид Нидерландский сражен его копьем, 
Хоть силой муж Кримхильды всех в мире затмевал. 
Вот отчего о Хагене здесь каждый толковал.

Хорош собой был витязь - осанист, длинноног, 
В плечах косая сажень, да и в груди широк. 
Лицом и взглядом грозным внушал он людям страх, 
И серебрилась седина уже в его кудрях.

Отвел покои Этцель для знатных пришлецов. 
Однако в зал отдельный слуг и простых бойцов 
Кримхильда поместила, желая брату зла, 
И там вся челядь вормсская истреблена была.

Определен был Данкварт в начальники над ней. 
Ему державный Гунтер велел беречь людей 
И присмотреть, чтоб было все нужное у них. 
На совесть порадел герой о ратниках своих.

Неласково с гостями хозяйка обошлась.
С одним лишь Гизельхером Кримхильда обнялась, 
А с прочими не стала здороваться совсем. 
Заметив это, подвязал потуже Хаген шлем.

Владетель Тронье бросил: "Такой прием холодный 
Обиду и тревогу вселит в кого угодно. 
Встречают здесь учтиво не каждого из нас. 
Как видно, мы отправились сюда не в добрый час".

Ответила Кримхильда: "Учтив с гостями тот, 
Кому доставить радость способен их приход. 
А с чем таким из Вормса явились вы ко мне, 
Чтоб рада вас принять была я у себя в стране?"

С усмешкой молвил Хаген: "Когда б я знал заране, 
Что за гостеприимство вы требуете дани, 
Поверьте, согласился б я по миру пойти, 
Чтоб только вам, владычица, подарок привезти".

"Тут речь не о подарке - прошу я своего.
Что с кладом нибелунгов? Где скрыли вы его? 
По праву им владела я в прошлые года. 
Его-то и велел сам бог вам привезти сюда".

"Неужто вы забыли, что много лет назад 
По воле государей увез я этот клад 
И бросил в воды Рейна, и он пошел на дно. 
Ему до Страшного суда лежать там суждено".

На это королева такой ответ дала:
"О нем все это время я много слез лила.
Он мне подарен мужем, а значит - мнила я -
Вы привезти хоть часть его должны в мои края".

"Пусть черт вам клады возит,- сказал владетель Тронье. 
Уже и без того я нагружен крепкой бронью, 
Щитом, мечом и шлемом, хоть из родной страны 
Мной не в подарок вам они сюда привезены".

Кримхильда нибелунгов предупредила тут:
"У нас оружье гости при входе в зал сдают,
И я на сохраненье от вас его приму".
На это Хаген возразил: "Вовек не быть тому.

Да разве допущу я, чтоб на виду у всех -
Хозяйка надрывалась, таская мой доспех? 
Учил меня родитель беречь прекрасных дам. 
Носить свое оружие и впредь я буду сам".

Промолвила Кримхильда: "Я предана опять. 
Доспехи не желают мой брат и Хаген снять. 
Предостерег, наверно, их некий доброхот. 
Коль я проведаю, кто он, его кончина ждет".

Побагровев от гнева, ответил Дитрих ей:
"И Хагена лихого, и знатных королей 
Предостерег по дружбе я и никто иной. 
Попробуй, ведьма злобная, расправиться со мной".

Хоть стало от обиды у ней темно в глазах,
Кримхильда промолчала - внушал ей Дитрих страх 
И отошла подальше от недругов своих, 
Окинув на прощание свирепым взглядом их.

Тут за руки друг друга два славных мужа взяли. 
Один из них был Хаген, другого Дитрих звали. 
С бургундом витязь бернский повел такую речь:
"Мне очень жаль, что дали вы сюда себя завлечь.

С Кримхильдой не случайно повздорить вам пришлось".- 
"Посмотрим мы, что будет",- ему ответил гость. 
Покамест шел меж ними учтивый разговор, 
Державный Этцель обратил на чужеземца взор.

Спросил он приближенных: "А как зовется тот, 
С кем Дитрих наш беседу по-дружески ведет? 
Высокий ум и душу все обличает в нем. 
Наверно, он на свет рожден был доблестным отцом".

Один из слуг Кримхильды сказал: "Мой господин, 
Он - уроженец Тронье и Альдриана сын. 
Вид у него учтивый, зато суровый нрав, 
И убедитесь вы еще, насколько был я прав".

"Как я могу увидеть, суров он или нет?" - 
Недоуменно молвил король ему в ответ. 
Ведь он еще не ведал намерений жены, 
Не знал, что ею родичи на смерть обречены.

"Я помню Альдриана - служил мне верно он 
И в рыцари был мною за храбрость посвящен. 
Охотно с ним делился я золотом своим, 
И незабвенной Хельхою он тоже был любим.

Потом прислал он сына в заложники ко мне,
И с Вальтером Испанским1 тот жил у нас в стране.
Когда же Хаген вырос, он был отпущен мной,
А Вальтер с Хильдегундою бежал в свой край родной".

О прошлом вспомнил Этцель и убедился снова, 
Что видит пред собою соратника былого. 
Достойно гуннам Хаген в дни юности служил, 
Зато немало их в бою под старость уложил.



1 Вальтер Испанский - один из героев средневековых немецких эпических поэм 
Вальтер Испанский (или Аквитанский, т. е. вестготский, так как в эпоху переселения 
народов вестготское королевство занимало территорию нынешней Испании и Южной 
Франции, именовавшейся тогда Аквитанией) в юности живет при дворе Этцеля в качестве
заложника вместе с франкским королевичем Хагеном и бургундской королевной 
Хильдегундой. Хаген бежит на родину. Вальтер с Хильдегундой следуют его примеру
и попадают в землю франков, король которых Гунтер с 12 воинами нападает на 
беглецов у Васкенштайна (т. е. в Вогезском лесу). Хаген, не желая драться с другом, 
садится в стороне на щит в знак своих мирных намерений.