Вольга Всеславьевич

Закатилось красное солнышко
За горушки высокие, за моря за широкие,
Рассаждалися звезды частые по светлу небу;
Порождался Вольга, сударь Всеславьевич,
На матушке на святой Руси.
Подрожала сыра-земля,
Стряслося славно царство Индийское,
А и сине море сколебалося
Для-ради рожденья богатырского
Молода Вольга Всеславьевича.
Рыба пошла в морскую глубину,
Птица полетела высоко в небеса,
Туры да олени за горы пошли,
Зайцы, лисицы по чащицам,
А волки, медведи по ельникам,
Соболи, куницы по островам.
А и будет Вольга в полтора часа,
Вольга говорит - как гром гремит:
«А и гой еси, сударыня-матушка,
Молода Марфа Всеславьевна!
А не пеленай во пелену черевчатую,
А не пояси в поясья шелковые;
Пеленай меня, матушка,
Во крепки латы булатные,
А на буйну голову клади злат шелом,
Во праву руку - палицу,
А тяжку палицу свинцовую,
А весом та палица девяносто пуд!»
А и будет Вольга семи годов
И пошел Вольга, сударь Всеславьевич,
Обучаться всяких хитростей-мудростей:
Птицей летать да под облака,
Рыбою ходить да во глубоки стана,
Зверями ходить да во темны леса.
А и будет Вольга во двенадцать лет,
Собирал дружину себе добрую,
Добрую дружину, хоробрую,
Тридцать молодцев без единого,
Сам еще Вольга во тридцатыих.
«Дружина,- скажет,- моя добрая, хоробрая!
Слушайте большого братца, атамана-то:
Вейте веревочки шелковые,
Становите веревочки по темну лесу,
Становите веревочки по сырой земле,
По ближности славного синя-моря,
И ловите вы куниц и лисиц,
Диких зверей и черных соболей,
И ловите по три дня и по три ночи».
Слушали большого братца атамана-то,
Делали дело повеленное,
Вили веревочки шелковые,
Становили веревочки по темну лесу,
По темну лесу, по сырой земле,
Ловили по три дня и по три ночи, -
Не могли добыть ни одного зверька.
Обернулся Вольга, сударь Всеславьевич, левом-зверем:
Поскочил по сырой земле, по темну лесу,
Заворачивал куниц,лисиц
И диких зверей, черных соболей,
Больших, поскакучих заюшек,
Малых горностаюшек,
Ко тому ли, ко славному синю-морю,
Во те ли во тоневья шелковые.
И будет во граде во Киеве
Со своею дружиною со доброю,
И скажет Вольга, сударь Всеславьевич:
«Дружинушка ты моя добрая, хоробрая!
Слушайте большого братца, атамана-то,
Ставьте-тко пасточки дубовые,
Силышки вы ладьте-тко шелковые,
Становите силышки на темный лес,
На темный лес, на самый верх,
Ловите гусей-лебедей, ясных соколеи
И малую птицу-пташицу».
И слушали большого братца, атамана-то,
Делали дело повеленное:
Вили силышки шелковые,
Становили силышки на темный лес,
На темный лес, на самый верх;
Ловили по три дня и по три ночи,
He могли добыть ни одной птички.
Повернулся Вольга, сударь Всеславьевич,
Науй-птицей, Полетел по подоблачыо,
Заворачивал гусей-лебедей, ясных соколеи
И малую птицу пташицу.
И будут во городе во Киеве
Со своей дружинушкой хороброю;
Скажет Вольга, сударь Всеславьевич:
«Дружина моя добрая, хоробрая!
Слушайте большого братца, атамана-то,
Делайте вы дело повеленное:
Возьмите топоры древорубные,
Стройте суденышки дубовые,
Вяжите вы тоневья шелковые,
Выезжайте вы на сине-море,
Ловите рыбу семжинку и белужинку,
Щученку и платиченку
И дорогую рыбку осетринку,
И ловите по три дни и по три ночи».
И слушали большого братца, атамана-то,
Делали дело повеленное:
Брали топоры древорубные,
Строили суденышко дубовое,
Вязали тоневья шелковые,
Выезжали на сине-море;
Ловили по три дни и по три ночи,
Не могли добыть ни одной рыбки.
Повернулся Вольга, сударь
Всеславьевич, рыбой-щучиной
И побежал по синю-морю,
Заворачивал рыбу семжинку и белужинку,
Дорогую рыбу осетринку
Со тех станов со глубоких
Во тыи во тоневья шелковые.
И будут во граде во Киеве
Со своею дружиною, со доброю,
И скажет Вольга сударь Всеславьевич:
«Дружина моя добрая, хоробрая!
А и есть ли, братцы, у вас такой человек,
Кто бы обернулся гнедым туром,
А сбегал бы ко царству Индийскому,
Проведал бы про царство Индийское,
Про царя Салтыка Ставрульевича,
Про его буйну голову Батыеву.
Что он, царь, советует
Со своею царицею Азвяковною?
Думает ли ехать на святую Русь?»
Как бы лист со травою пристилается,
Отвечают ему удалы добры-молодцы:
«Нет у нас такого молодца, Опричь тебя.
Вольги Всеславьевича!»
А тут таковой Всеславьевич,
Он обернулся гнедым туром-золотые рога,
Побежал он ко царству Индийскому,
Он первый скок за целу версту скочил,
А другой скок не могли найти.
Повернулся Вольга, сударь Всеславьевич,
Малой птицей-пташицей,
Полетел он по подоблачыо,
И будет в царстве Индийском;
И сел на палаты белокаменны,
На те на палаты царские,
Ко тому царю Индийскому
И на то окошечко косящатое.
А не буйные ветры по насту тянут;
Царь со царицей разговор говорит:
«Ай же ты, царица Азвяковна,
Я знаю, про то ведаю:
На Руси-то трава растет не по-старому,
Цветы цветут не по-прежнему,
А видно Вольги-то живого нет!»
Говорит царица Азвяковна:
«А и гой еси ты, славный индийский царь!
На Руси трава все растет по-старому,
И цветы-то цветут по-прежнему.
А ночесь спалось, во снах виделось,
Будто с под восточные с под сторонушки
Налетела птица, малая пташица,
А с под западней с под сторонушки
Налетела птица - черный ворон;
Слетались они во чистом поле,
Слеталися, подиралися;
Малая-то птица-пташица
Черного ворона повыклевала,
По перышку она повыщипала
И на ветер все повыпускала!»
«Ай же ты, царица Азвяковна!
Поеду я воевать на святую Русь,
Завоюю на Руси девять городов,
Подарю своих девять сынов,
Привезу тебе шубоньку дорогую».
Говорит царица Азвяковна:
«Ане взять тебе девяти городов,
И не подарить тебе девяти сынов,
И не привезти тебе шубоньку дорогую!»
Эти речи царю не слюбилися:
Ударил он царицу по белу лицу,
И пролил у царицы кровь напрасную,
Напрасную кровь, безповинную.
Повернулся Вольга, сударь Всеславьевич,
Малым горностаюшком:
Бегал по подвалам, по погребам,
У тугих луков тетивки покусывал,
У каленых стрел железки повынимал,
У того ружья у огненного
Кременья и шомпол повыдергал,
А все он в землю закапывал.
Повернулся Вольга, сударь Всеславьевич,
Малою птицей-пташицей,
Взвился он высоко по поднебесью,
Полетел он далече во чисто поле,
Полетел к своей дружине хороброй.
Дружина спит, Вольга не спит,
Разбудил он удалых добрых молодцев:
«Гой еси, вы, дружина хоробрая!
Не время спать, пора вставать!
Пойдем мы ко царству Индийскому».
Дружина спит, Вольга не спит,
Он обернется серым волком,
Бегал, скакал по темным лесам и по раменью:
А бьет он звери сохатые,
А и волку, медведю спуску нет,
А и соболи, барсы - любимый кус!
Он зайцам, лисицам не брезгивал.
Вольга поил, кормил дружину хоробрую,
Обувал, одевал добрых молодцев,
Носили они шубы соболиные,
Переменные шубы-то барсовые.
Дружина спит, Вольга не спит,
Он обернется ясным соколом,
Полетел он далече на сине-море:
А бьет он гусей, белых лебедей,
А и серым малым уткам спуску нет.
А поил, кормил дружинушку хоробрую,
А все у него были яства переменные,
Переменные яства, сахарные.
И пришли они ко стене белокаменной:
Крепка стена белокаменна,
Ворота у города железные,
Крюки, засовы всемодные,
Стоят караулы денны-нощны,
Стоит подворотня дорог рыбий зуб,
Мудрены вырезы вырезаны -
А и только в вырезу мурашу пройти;
И все молодцы закручинились,
Закручинилися, запечалилися,
Говорят таковы слова:
«Потерять будет головки напрасные,
А и как нам будет стену пройти?»
Молодой Вольга он догадлив был:
Сам обернулся мурашиком
И всех добрых молодцов мурашками;
Прошли они стену белокаменну,
И стали молодцы уж на другой стороне
Во славном царстве Индийском,
Всех обернул добрыми молодцами:
Со своею стали сбруею со ратною,
И силу индийскую в полон брали.
Он злата, серебра выкатил,
А и коней, коров табуном делил,
А на всякого брата по сто тысячей.