Песнь восемнадцатая

Изготовление оружия

        Так ратоборцы сражались, огням подобно свирепым.

        Но Антилох к Ахиллесу стремительно с вестью приходит,

        Видит его одного: при судах островерхих сидел он,

        В сердце о том размышляющий, что перед ним совершалось.

5

     Тихо вздохнув, говорил он с своею душою великой:

        «Горе! что думать? почто кудревласые чада Эллады

        Снова назад к кораблям в беспорядке бегут по долине?

        О, не свершили ли боги несчастий, ужаснейших сердцу,

        Кои мне матерь давно предвещала; она говорила:

10

   В Трое, прежде меня, мирмидонянин, в брани храбрейший,

        Должен под дланью троянской расстаться с солнечным светом.

        Боги бессмертные, умер Менетиев сын благородный!

        Ах, злополучный! А я умолял, чтоб, огонь отразивши,

        Он возвратился и с Гектором в битву вступать не дерзал бы!»

15

   Тою порою, как думы сии в уме обращал он,

        Несторов сын знаменитый к нему приближается грустный,

        Слезы горячие льющий, и страшную весть произносит:

        «Горе мне, храбрый, любезный Пелид! От меня ты услышишь

        Горькую весть, какой никогда не должно бы свершиться!

20

   Пал наш Патрокл! и уже загорелася битва за тело;

        Он уже наг; совлек все оружие Гектор могучий!»

        Рек, – и Пелида покрыло мрачное облако скорби.

        Быстро в обе он руки схвативши нечистого пепла,

        Голову всю им осыпал и лик осквернил свой прекрасный;

25

   Риза его благовонная вся почернела под пеплом.

        Сам он, великий, пространство покрывши великое, в прахе

        Молча простерся и волосы рвал, безобразно терзая.

        Жены младые, которых и он и Патрокл полонили,

        В грусти глубокой завопили громко и, быстро из сени

30

   Все к Ахиллесу великому выбежав, руки ломали,

        Билися в перси, доколе у всех подломилися ноги.

        Подле младой Антилох тосковал, обливаясь слезами,

        И Ахиллеса, стенящего горестно, руку держал он,

        В страхе, да выи железом себе не пронзит исступленный.

35

   Страшно он, плача, вопил; услышала вопль его матерь

        В безднах глубокого моря, в чертогах родителя старца;

        Горько сама возопила; и к ней собирались богини,

        Все из моря глубокого сестры ее, нереиды:

        Вдруг Кимодока явилась, Фалия нимфа, и Главка,

40

   Спея, Несея, и Фоя, и Галия, светлая взором;

        Вслед Кимофоя спешила, и с ней Лимнория, Актея,

        Нимфа Мелита, Иера, Агава, за ней Амфифоя,

        Дота, Прота, Феруза, Орифия и Амфинома;

        Каллианира пришла, Дексамена с младой Динаменой;

45

   Нимфа Дориса, Панопа, краса нереид Галатея,

        Нимфа Нимерта, Апсевда и нежная Каллианасса;

        Там и Климена была, Ианира с младой Ианассой,

        Мера и с ней Амафея, роскошноволосая нимфа;

        Все из моря глубокого сестры ее, нереиды.

50

   Ими вертеп серебристый наполнился; все они вместе

        Билися в перси, и громко меж них возопила Фетида:

        «Сестры мои, нереиды, внемлите вы все мне, богини!

        Все вы узнайте, какие печали терзают мне душу!

        Горе мне бедной, горе несчастной, героя родившей!

55

   Так, родила я душой благородного, храброго сына,

        Первого между героев! Возрос он, как пышная отрасль,

        Я воспитала его, как прекраснейший цвет в вертограде;

        Юного в быстрых судах отпустила на брань к Илиону

        Ратовать храбрых троян, и его никогда не увижу

60

   В доме отеческом, в светлых чертогах супруга Пелея!

        Но, пока и живет он, и солнца сияние видит,

        Должен страдать; и ему я помочь не могу и пришедши!

        Но иду я, чтоб милого сына увидеть, услышать,

        Горесть какая постигла его, непричастного брани!»

65

   Так произнесши, вертеп оставляет; за нею и сестры

        Плача выходят, и вкруг нереид расступаются с шумом

        Волны морские. Они, плодоносной достигнувши Трои,

        Тихо одна за другою выходят на берег, где рядом

        Все корабли мирмидонян стояли кругом Ахиллеса.

70

   Нежная матерь к нему, стенящему горько, предстала,

        С горестным воплем главу обхватила у милого сына

        И, рыдая сама, говорила крылатые речи:

        «Что ты, о сын мой, рыдаешь? Какая печаль посетила

        Душу твою? Не скрывайся, скажи! Громовержец исполнил

75

   Все, о чем ты его умолял с воздеянием дланей:

        Все до корм корабельных данайские прогнаны рати,

        Жаждут тебя одного и позорные бедствия терпят».

        Ей, тяжело воздохнув, отвечал Ахиллес быстроногий:

        «Знаю, о матерь, Зевес громовержущий все мне исполнил.

80

   Но какая в том радость, когда потерял я Патрокла,

        Милого друга! Его из друзей всех больше любил я;

        Им, как моею главой, дорожил; и его потерял я!

        Гектор убийца похитил с него и доспех тот огромный,

        Дивный, богами дарованный, дар драгоценный Пелею

85

   В день, как, богиню, тебя на смертного ложе повергли.

        О, почто не осталась ты нимфой бессмертною моря!

        О, почто и Пелей не избрал себе смертной супруги!

        Должно теперь и тебе бесконечную горесть изведать,

        Горесть о сыне погибшем, которого ты не увидишь

90

   В доме отеческом! ибо и сердце мое не велит мне

        Жить и в обществе быть человеческом, ежели Гектор,

        Первый, моим копием пораженный, души не извергнет

        И за грабеж над Патроклом любезнейшим мне не заплатит!»

        Матерь, слезы лиющая, снова ему говорила:

95

   «Скоро умрешь ты, о сын мой, судя по тому, что вещаешь!

        Скоро за сыном Приама конец и тебе уготован!»

        Ей, тяжело воздохнув, отвечал Ахиллес быстроногий:

        «О, да умру я теперь же, когда не дано мне и друга

        Спасть от убийцы! Далеко, далеко от родины милой

100

 Пал он; и, верно, меня призывал, да избавлю от смерти!

        Что же мне в жизни? Я ни отчизны драгой не увижу,

        Я ни Патрокла от смерти не спас, ни другим благородным

        Не был защитой друзьям, от могучего Гектора падшим:

        Праздный сижу пред судами; земли бесполезное бремя,

105

 Я, которому равного между героев ахейских

        Нет во брани, хотя на советах и многие лучше.

        О, да погибнет вражда от богов и от смертных, и с нею

        Гнев ненавистный, который и мудрых в неистовство вводит.

        Он в зарождении сладостней тихо струящегось меда,

110

 Скоро в груди человека, как пламенный дым, возрастает!

        Гневом таким преисполнил меня властелин Агамемнон.

        Но забываем мы все прежде бывшее, как ни прискорбно;

        Гнев оскорбленного сердца в груди укрощаем, по нужде.

        Я выхожу, да главы мне любезной губителя встречу,

115

 Гектора! Смерть же принять готов я, когда ни рассудят

        Здесь мне назначить ее всемогущий Кронион и боги!

        Смерти не мог избежать ни Геракл, из мужей величайший,

        Как ни любезен он был громоносному Зевсу Крониду;

        Мощного рок одолел и вражда непреклонная Геры.

120

 Так же и я, коль назначена доля мне равная, лягу,

        Где суждено; но сияющей славы я прежде добуду!

        Прежде еще не одну между жен полногрудых троянских

        Вздохами тяжкими грудь раздирать я заставлю и в горе

        С нежных ланит отирать руками обеими слезы!

125

 Скоро узнают, что долгие дни отдыхал я от брани!

        В бой выхожу; не удерживай, матерь; ничем не преклонишь!»

        Вновь отвечала ему среброногая матерь Фетида:

        «Ты говоришь справедливо, любезнейший сын: благородно

        Быть для друзей угнетенных от бед и от смерти защитой.

130

 Но доспех твой прекрасный во власти троян напыщенных;

        Медяным, светлосияющим им шлемоблещущий Гектор

        Перси покрыв, величается! Но уповаю, не долго

        В нем величаться троянцу: погибель его не далеко!

        Но и ты, мой сын, не вступай в боевую тревогу,

135

 Снова пока не приду я и сам ты меня не увидишь:

        Завтра я рано сюда с восходящим солнцем явлюся

        И прекрасный доспех для тебя принесу от Гефеста».

        Так говоря, отвратилась богиня от скорбного сына

        И, обратяся к сестрам, нереидам морским, говорила:

140

 «Сестры мои, погрузитеся в лоно пространного моря,

        В дом возвратитесь отца, и, увидевши старца морского,

        Все вы ему возвестите, а я на Олимп многохолмный,

        Прямо к Гефесту иду: не захочет ли славный художник

        Дать моему Ахиллесу блистательных славных оружий».

145

 Так изрекла, – и они погрузилися в волны морские,

        Прямо на светлый Олимп устремилась богиня Фетида,

        Быстро идя, чтоб принесть оружия милому сыну;

        Быстро к Олимпу ее возносили стопы. Но ахейцы

        С криком ужасным тогда, перед Гектором людоубийцей

150

 В страхе бежа, к кораблям и зыбям Геллеспонта примчались.

        Тщетно ахеяне меднопоножные рвались Патрокла

        Спасть из-под вражеских стрел, Ахиллесова мертвого друга,

        Снова Патрокла настигли толпы и народа и коней,

        С коими Гектор вослед его гнался, как бурное пламя.

155

 За ноги трижды хватал шлемоблещущий Гектор Патрокла,

        Вырвать пылая, и страшно кричал он, троян призывая;

        Трижды Аяксы его отражали от тела своею

        Бурною силой; но Гектор упорно, на силу надежный,

        То нападал на столпившихся, то становился и громким

160

 Криком своим призывал; но назад отступить он не думал.

        Словно как пылкого льва отпугнуть от кровавого трупа

        Пастыри в поле ночные, яримого гладом, не могут, –

        Так не могли совокупные, храбрые оба Аяксы

        Гектора, Трои вождя, отогнать от Патроклова тела.

165

 Он овладел бы, покрылся бы он беспредельною славой,

        Если б герою Пелиду подобная вихрям Ирида

        С вестью, да к брани воздвигнется, быстро с небес не явилась,

        Тайно от Зевса и прочих богов, устремленная Герой.

        Вестница стала пред ним и крылатые речи вещала:

170

 «К брани воздвигнись, ужаснейший муж, Пелейон быстроногий!

        Тело Патрокла спаси; за него пред судами восстала

        Бурная сеча; неистово в ней убивают друг друга:

        Мужи ахейские, чтоб отстоять бездыханное тело,

        Мужи троянские, чтоб овладеть и умчать к Илиону,

175

 Пламенно рвутся; но пламенней всех бронеблещущий Гектор

        Жаждет увлечь, и Патроклову голову он замышляет

        С белой выи срубить и на кол вонзить в поруганье.

        Шествуй, не время покоиться; ужас ты в сердце почувствуй,

        Если Патрокл твой будет игралищем псов илионских!

180

 Срам на тебе, если тело его искаженное придет!»

        К ней, воздохнув, говорил быстроногий Пелид знаменитый:

        «Кем ты, бессмертная, вестницей мне послана от бессмертных?»

        Вновь отвечала ему подобная ветрам Ирида:

        «Гера меня ниспослала, священная Зевса супруга,

185

 Тайно; не знает сего ни высокопрестольный Кронион,

        Ни другой из бессмертных, на снежном Олимпе живущих».

        Ей ответствовал вновь быстроногий Пелид знаменитый:

        «Как мне в сражение выйти? Доспех мой у них, у враждебных!

        Матерь же милая мне возбранила на бой ополчаться

190

 Прежде, поколе ее возвратившуюсь здесь не увижу,

        Мне обещая принесть от Гефеста доспех велелепный.

        Здесь же не ведаю, чьим мне облечься оружием крепким?

        Щит мне споручен один – Теламонова сына Аякса;

        Но и сам он, я мню, подвизается между передних,

195

 Пикой врагов истребляя вокруг Менетидова тела».

        Вновь отвечала герою подобная ветрам Ирида:

        «Знаем мы все, что твоим овладели оружием славным.

        Но без оружий приближься ко рву, покажися троянам:

        Лик твой узрев, ужаснутся трояне и, может быть, бросят

200

 Пламенный бой; а данайские храбрые мужи отдохнут,

        Боем уже истомленные; краток в сражениях отдых».

        Так говоря, отлетела подобная ветрам Ирида.

        И восстал Ахиллес, громовержцу любезный; Паллада

        Мощные плечи его облачила эгидом кистистым;

205

 Облак ему вкруг главы обвила золотой Тритогена

        И кругом того облака пламень зажгла светозарный,

        Словно как дым, подымаясь от града, восходит до неба,

        С острова дальнего, грозных врагов окруженного ратью,

        Где, от утра до вечера, споря в ужасном убийстве,

210

 Граждане бьются со стен; но едва сокрывается солнце,

        Всюду огни зажигают маячные; свет их высоко

        Всходит и светит кругом, да живущие окрест увидят

        И в кораблях, отразители брани, скорее примчатся, –

        Так от главы Ахиллесовой блеск подымался до неба.

215

 Вышед за стену, он стал надо рвом; но с народом ахейским,

        Матери мудрой завет соблюдая, герой не мешался;

        Там он крикнул с раската; могучая вместе Паллада

        Крик издала; и троян обуял неописанный ужас.

        Сколь поразителен звук, как труба загремит, возвещая

220

 Городу приступ врагов душегубцев, его окруживших, –

        Столь поразителен был воинственный крик Эакида.

        Трои сыны лишь услышали медяный глас Эакидов,

        Всех задрожали сердца; долгогривые кони их сами

        Вспять с колесницами бросились; гибель зачуяло сердце.

225

 В ужас впали возницы, узрев огонь неугасный,

        Окрест главы благородной подобного богу Пелида

        Страшно пылавший; его возжигала Паллада богиня.

        Трижды с раската ужасно вскричал Ахиллес быстроногий;

        Трижды смешалися войски троян и союзников славных.

230

 Тут средь смятенья, от собственных коней и копий, двенадцать

        Сильных погибло троянских мужей. Между тем аргивяне

        Весело, к радости всех, из-под копий умчавши Патрокла,

        Тело на одр положили; его окружили, рыдая,

        Грустные други; за ними пошел Ахиллес благородный;

235

 Теплые слезы он пролил, увидевши верного друга,

        Медью пронзенного острой, на смертном простертого ложе, –

        Друга, которого сам с колесницей своей и с конями

        В битву послал, но живого, пришедшего с битвы, не встретил.

        Тою порою Солнцу, в пути неистомному, Гера,

240

 Противу воли его, в Океан низойти повелела.

        Солнце сокрылося в волны, и рать благородных данаев

        Вся от тревоги и общегубительной брани почила.

        Трои сыны на другой стороне с ратоборного поля

        Быстро сошли, от ярм отрешили коней долгогривых

245

 И, не мысля о вечери, вдруг на совет собирались.

        Стоя троянские мужи держали совет; ни единый

        Сесть не дерзал; ужасались они, что Пелид быстроногий

        Вновь показался, давно уклонявшийся грозного боя.

        Полидамас Панфоид им начал советовать мудрый:

250

 Он бо один и минувшее знал, и грядущее видел;

        Другом Гектора был и в единую ночь с ним родился;

        Но, как речами был он, так Гектор оружием славен;

        Муж благомысленный, так он троянам советовать начал:

        «Тщательно, други, размыслите; я вам советую ныне ж

255

 В град с ополченьем войти, а не ждать Авроры священной

        В поле, близ самых судов: далеко мы стоим от твердыни.

        В дни, как сей муж враждовал на Атрида, владыку народов.

        В битвах не столько нам тягостны были данайские рати.

        Я веселился и сам, при судах мореходных ночуя;

260

 Чаял, что скоро возьмем мы суда меднолатных данаев,

        Ныне ж, как вы, я страшуся Пелеева быстрого сына;

        Знаю я душу Пелидову бурную; он не захочет

        Медлить на этих полях, где трояне, с сынами ахеян

        В битвах сходяся, равно разделяли свирепство Арея:

265

 Града и наших супруг добывать он битвою будет.

        В град возвратимся немедля; поверьте мне, так совершится!

        Ныне от битв удержала Пелеева бурного сына

        Ночь благовонная; если и завтра нас здесь он застанет,

        Завтра нагрянув с оружием, – о! не один Ахиллеса

270

 Скоро узнает; войдет не без радости в Трою святую,

        Кто избежит от могучего: многих троян растерзают

        Враны и псы; но не дайте мне, боги, подобное слышать!

        Если вы мне покоритесь, хотя и прискорбно то сердцу,

        Ночь проведем мы на площади с силой; а городу стены,

275

 Башни, ворота высокие, оных огромные створы,

        Длинные, гладкие, крепко сплоченные, будут защитой.

        Утром же мы на заре, ополчася оружием медным,

        Станем на башнях; и горе надменному, если захочет

        Он, от судов устремившися, с нами вкруг града сражаться!

280

 Вспять к судам возвратится, когда он коней крутовыйных

        В долгих бегах истомит, перед градом их праздно гоняя;

        В стены ворваться ни гордое сердце ему не позволит;

        Их не разрушит он; быстрые псы его прежде изгложут!»

        Грозно взглянув на него, отвечал шлемоблещущий Гектор:

285

 «Все для меня неприятное, Полидамас, ты вещаешь, –

        Ты, убеждающий вспять отступить и в Трое скрываться!

        Или в стенах заключенными быть вам еще не постыло?

        Прежде Приамов сей град племена ясновещие смертных

        Все нарицали счастливым, богатым и златом и медью:

290

 Скрылося все, что в домах драгоценного, пышного было!

        Сколько во Фригию или в Меонию, славную землю,

        Продано наших сокровищ с тех пор, как прогневан Кронион!

        Ныне ж, когда благодеющий мне даровал громовержец

        Славу стяжать при судах, отразив к Геллеспонту ахеян,

295

 Мысли такие, безумец, стыдись открывать пред народом!

        Их ни один из троян не послушает: я не позволю!

        Слушайте, други, вы слово мое и ему повинуйтесь:

        Ныне вы все вечеряйте по стану, отряд близ отряда;

        Помните стражу ночную и бодрствуйте каждый на страже.